Если верить «Повести временных лет» («Начальной летописи» Нестора), в лето 986-е от Рождества Христова князь Владимир, будущий креститель Руси, выслушал уговоры мусульманских миссионеров и, узнав о полном запрете на алкоголь, ответил им так: «Руси есть веселие пити: не можем без того быти». В результате Русь не приняла ислам. Спустя 999 лет новое руководство СССР и КПСС решило начать перемены в стране с отказа от более чем тысячелетней привычки. Девизом антиалкогольной кампании 1985–1998 годов стал лозунг «Трезвость — норма жизни». Как любил говорить Михаил Сергеевич Горбачёв, процесс пошёл. О результатах этого, как любил выражаться он же, судьбоносного процесса есть разные мнения. И хотя «после этого» не означает «вследствие этого», указ от 16 мая 1985 года многие впоследствии называли первым шагом к развалу СССР.
Сначала люди не совсем поверили, что это всерьёз. Во-первых, пьянство действительно было социально (хотя и неофициально) приемлемым поведением. А во-вторых, веками приносило изрядный прибыток в бюджет государства российского.
Конечно, с пьянством в СССР боролись. Постановления ЦК КПСС о борьбе принимались и в 1958-м, и в 1972 году. Но принимаемые меры (вытеснение из потребления крепкого алкоголя и др.) не меняли ситуацию в корне. К 1980 году потребление алкоголя в СССР достигало (с учётом заниженных оценок доли нелегального алкоголя) 14,9 литра чистого спирта на человека (включая детей) в год — в полтора-два раза превышая эти показатели в самых пьющих странах Запада. К 1984 году в СССР выпивали в год 14,2 литра спирта. В стране были официально зарегистрированы пять миллионов алкоголиков (по медицинским показателям) — но, по мнению специалистов, на самом деле их было в пять раз больше.
Через 12 дней после прихода Горбачёва к власти, 23 марта 1985 года «Правда» напечатала под заголовком «Трезвость — норма жизни» письмо простой рабочей из Саратова Раисы Горюновой.
Минувший день был как будто обычным, — рассказывала она. — Но выбили из колеи алкаши. На одного из них наткнулась во дворе нашего объединения. Идет, ноги заплетаются. Так стало горько, обидно, будто ударили. Обнаглели пьянчуги!.. До каких же пор будем это терпеть?
Потом уже стало известно (от самой Горюновой), что письмо её за неё написали. Потому что кампания готовилась давно, с 1983 года, по решению Юрия Андропова. Концепцию и план кампании Политбюро ЦК единогласно утвердило в марте 1985 года — и тогда же выяснилось главное: теперь мы говорим не о «культуре потребления», а о его прекращении.
Задача не в том, чтобы приучить людей пить культурно, а в том, чтобы приучить их не пить вовсе, — пояснил впоследствии секретарь ЦК Егор Лигачёв, агитируя руководство вино- и коньякопроизводящей Армении.
7 мая было принято постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». А 16 мая во исполнение решения партии последовал указ № 2458-XI. Там уже была конкретика: усиление ответственности — штрафы от 20 до 300 рублей или даже арест — за распитие спиртного на улицах и на работе, за производство самогона для себя (а на продажу — это уже уголовщина), за покупку самогона, за нарушения правил торговли и т. д. Ещё подробнее план кампании был расписан в постановлении Совета министров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения».
И началось. Только за первые полгода число винных магазинов сократилось вдвое. Производство водки упало вдвое к 1987 году. Цены на неё выросли в 1,5–2 раза. В оставшихся магазинах спиртное продавалось с 14 до 21 часов «лицам старше 21 года». Количество наркодиспансеров утроилось. Вытрезвители резко активизировались. Огромная работа началась на культурно-цензурном фронте — в частности, из фильмов вырезались сцены употребления алкоголя (в «Иронии судьбы» вырезали сцену в бане и хотели вообще запретить фильм).
Ну а результаты... Они — налицо. По оценкам ведущего «алколога» страны, доктора медицинских наук, руководителя отдела информатики и системных исследований Московского научно-исследовательского института психиатрии Александра Немцова, к 1987 году потребление алкоголя на душу населения понизилось на 4 литра — с 14,2 до 10,2. Это очень существенное падение. А главное — другие последствия. Продолжительность жизни мужчин увеличилась на 2,6 года. По данным американских исследователей Джея Бхатачария, Кристины Гатман и Гранта Миллера, существенно понизилась смертность — примерно на 400 тысяч человек в год (в общей сложности за четыре года умерло на 1,6 миллиона человек меньше, чем прогнозировалось). С 22 до 9 человек на 100 тысяч в год понизилось число самоубийств.
Интересно, что, по данным ВЦИОМ, через 20 лет с начала кампании 58% граждан России оценивали её в целом позитивно, 11% считали, что правильную реформу не удалось реализовать из-за сопротивления её врагов, и только 37% дали «норме жизни» негативную оценку.
Но в конечном счёте всё оказалось не так однозначно.
Начнём с самой кампании и некоторых её характерных черт.
Ни в одном из постановлений (ЦК и Совмин), ни в указе президиума Верховного совета не было ни слова об искоренении виноградарства (только самогоноварения). Между тем в первую очередь пошли войной на виноградарей — и на уникальные виноградники, культивируемые десятилетиями, если не столетиями. Всего, по некоторым данным, было уничтожено до 30% виноградников. Начали с Крыма, продолжили в Молдавии и на Кубани, далее — везде. За пять лет среднегодовой сбор винограда сократился почти с 850 до 430 тысяч тонн.
В разы увеличился спрос на сахар и на спиртосодержащие продукты — от одеколонов и лосьонов до зубной пасты и жидкости для очистки стёкол. Невиданные масштабы приобрела спекуляция спиртным, начались массовые отравления «техническими жидкостями». Самогон стали варить люди, которым это раньше не пришло бы в голову (утверждается, что на самогоноварении сделали свои «первоначальные накопления капитала» многие будущие прорабы лихих девяностых). В 1986–1987 годах потребление сахара выросло на 1,4 миллиона тонн (по оценкам экспертов, это соответствовало производству самогона в размере 140–180 миллионов декалитров).
А потом оставшиеся без подпитки алкоголики потянулись в токсикоманы и наркоманы. В частности, продажи клея БФ выросли с 760 тонн в 1985-м до 1000 тонн в 1987 году, дихлофоса — с 115 до 135 миллионов баллонов. А число зарегистрированных Минздравом наркоманов выросло с 9 до 20 тысяч.
До 1985 года продажа алкоголя обеспечивала около 25% поступлений от розничной торговли — за счёт этого дохода сдерживали цены (фактически дотациями) на хлеб, сахар, молоко и другие продукты первой необходимости, цены на которые было нельзя повышать с политической точки зрения. К 1987 году поступления в бюджет от дохода пищевой промышленности сократились с 60 миллиардов рублей в 1985 году до 38 миллиардов в 1986-м и 35 миллиардов в 1987-м. Пришлось печатать деньги — но в результате недостаток продуктов (хозяйство-то было плановое) опустошил полки магазинов.
Как считает Игорь Абакумов, доцент Российского аграрного университета имени Тимирязева, недостаток денег пытались компенсировать урезанием дотаций в здравоохранении, науке, образовании. Субсидий лишилось сельское хозяйство, а для страны, которая и так жила при тотальном дефиците, всё это стало тяжёлым испытанием. И тоже ускорило распад СССР.
Мы получили целый букет проблем: астрономический скачок теневых доходов и накопление первоначального частного капитала, бурный рост коррупции, исчезновение из продажи сахара в целях самогоноварения, — констатирует бывший первый зампред КГБ СССР Виктор Грушко. — Короче, результаты оказались прямо противоположными ожидаемым, а казна недосчиталась огромных бюджетных сумм, возместить которые оказалось нечем.
Но последствия не туда пошедшего процесса оказались ещё серьёзнее.
Закопёрщики процесса в 1985 году думали, что они раскручивают маховик. Но они качнули маятник. В 1988 году маятник подошёл к точке остановки, а где-то в 1990-м пошёл назад.
Несмотря на огромный рост нелегального потребления алкоголя и «замещающую» наркотизацию, кампания реально понизила потребление алкоголя. Но после её завершения проблема никуда не ушла, усугубив ситуацию с потреблением вновь доступного зелья. По оценкам Александра Немцова, с 1987 по 1992 год потребление алкоголя в России вернулось к отметке 14 литров спирта на человека в год. В 1994 году достигло 18 литров. В 2003 году оставалось на уровне 16,3.
К 1993 году вернулся на прежний уровень показатель самоубийств, резко выросло число убийств. Падение смертности в СССР к 1990 году остановилось, начался её рост. За период с 1992 по 1995 год смертность (падавшая к 1987 году на 24%) выросла на 43%. Конечно, эти цифры порождены не только реалкоголизацией, но и реформами.
К середине 90-х начало доходить и до Горбачёва. Примерно в те годы он поделился с интервьюерами популярным анекдотом из 1986 года. Огромная очередь в винный (да, очереди 1985–1986 годов достигали иногда многокилометровой длины). Мужик с яростью выбегает из очереди с криком: «Пойду набью морду Горбачёву». Через некоторое время возвращается. «Ну что, набил?» — спрашивают его. «Да там очередь больше, чем здесь», — отвечает несостоявшийся герой.
А в 1995 году последовала более серьёзная констатация. «Должен покаяться: на мне лежит большая доля вины за эту неудачу, — признался бывший генсек и тут же слегка перевёл стрелку. — Я не должен был всецело передоверять выполнение принятого постановления. И уж во всяком случае был обязан вмешаться, когда начали обнаруживаться первые перекосы. А ведь до меня доходила тревожная информация, что дело пошло не туда, да и многие серьёзные люди обращали внимание на это в личных беседах. Помешала отчаянная занятость, <...> в какой-то мере и излишняя деликатность. И ещё одно скажу себе в оправдание: уж очень велико было наше стремление побороть эту страшную беду».
А через 10 лет, в 2005 году Горбачёв добавил: «Из-за допущенных ошибок хорошее большое дело закончилось бесславно». В 2015 году Михаил Сергеевич уже не пытался оправдываться.
Считаю, — заявил он, — что антиалкогольная кампания всё-таки была ошибкой в том виде, как она проводилась... Надо было проводить не кампанию, а планомерную долгосрочную борьбу с алкоголизмом. Вытрезвление общества нельзя проводить наскоком. На это нужны годы. И бороться надо непрерывно, постоянно.
Удивительным образом совпал с ним в оценках, иногда дословно, его бывший главный соратник по делу борьбы с пьянством, а потом — главный оппонент по всем делам борьбы — Егор Лигачёв: «Со всей ответственностью могу сказать: были и ошибки, недостатки, недочёты. Мы в Политбюро хотели побыстрее избавить народ от векового недуга. Но мы заблуждались. Чтобы справиться с пьянством, нужны долгие годы активной, умной антиалкогольной политики».
Впрочем, приведённые выше результаты опроса ВЦИОМа ещё раз возвращают нас к вопросу о неоднозначности. При общей (сегодня) крайне негативной оценке Горбачёва большинство — за антиалкогольную кампанию. И связано это с тем, что долгие годы постоянной и некампанейской работы медленно, но верно изменили ситуацию — и в первую очередь психологическую.
По данным Минздрава России, потребление алкоголя с 2008 по 2019 год уменьшилось с 15,7 до 9,1 литра на душу населения, а смертность от случайных отравлений алкоголем с 2008 по 2020 год упала на 60%.
Настроения в обществе меняются, — замечает первый зампред комитета Государственной думы по охране здоровья Федот Тумусов. — Раньше употребление алкоголя культивировалось — не пить было плохо. Сегодня, наоборот, даже модно.
На улицах пить перестали почти совсем.
Есть, впрочем, и такое мнение: алкоголизм «затихарился» и ушёл с улиц в квартиры. Александр Немцов в своём докладе на семинаре «Современная демография» 25 мая 2017 года не проявляет чрезмерного оптимизма: «Если в <...> европейских странах доминирует пиво и вино, то в нашей стране, даже по официальным данным (Росстат) преобладает крепкий алкоголь (58,1%), а в его составе — водка. С учётом нелегального потребления главным образом водки (40–60% крепких напитков, по разным оценкам) доля крепкого алкоголя ещё выше (74,8% в 2009 году)».
«В самом общем виде можно сказать, — продолжает Немцов, — что уровень потребления алкоголя в стране — мера неблагополучия её населения. А как же экономически благополучные страны с высоким потреблением алкоголя? И там действует то же самое правило, только неблагополучие там имеет другие формы, потребление — другую структуру, а факторов, защищающих население от негативных последствий злоупотребления алкоголем, значительно больше. Упрощая до формулы, можно сказать, что там „пьют по-другому и закусывают лучше“».
По мнению Немцова, «только описательно можно обозначить важнейший фактор [массовой алкоголизации] <...> — низкая цена человеческой жизни как для государства и его институтов, так и для дальнего и ближнего окружения человека. Также очень низка и самооценка россиян».
Другая группа факторов алкоголизации, — подчёркивает он, — экономическая, часть которой — бедность большой части населения <...>. Люди с низкими доходами потребляют значительно больше алкоголя в сравнении с потребителями, имеющими средние доходы. Приблизительно это соотношение алкоголя равно 2:1.
