Пока кто-то полагает, что монотонные прогулки оппозиции по улицам Москвы под выступления модных рэперов — это свидетельство скорых перемен, на заднем фоне, похоже, тихо готовится почва для куда более значимого события. Есть ощущение, что власть аккуратно присматривается к возможности ввести в России четырёхдневную рабочую неделю.
Сперва, ещё в июне, об этом заговорили в Центробанке: его первый заместитель председателя Сергей Швецов возложил надежду на развитие современных информационных технологий, которые позволят вырасти производительности труда. Тогда он предположил, что до дополнительного выходного нам осталось жить всего лишь около 13 лет. Швецов при этом заметил, что Россия испытывает недостаток трудовых ресурсов из-за демографической ситуации. Но при этом высвободившиеся люди смогут найти себе более интеллектуальную работу.
Несколькими днями позже тему поддержал премьер-министр Дмитрий Медведев. Он также уповал на технический прогресс и увеличение производительности труда.
Нам нужны новые подходы к таким базовым понятиям, как рабочий день и рабочее место. Речь идёт о более лояльной организации рабочего времени: гибкие графики, дистанционные форматы, вызов сотрудников по мере необходимости, — заявил он тогда.
Поскольку идея стала обсуждаемой, выступили социологи. ВЦИОМ провёл опрос, чтобы узнать, как сами граждане относятся к идее работать на один день меньше. Результаты оказались неоднозначными: 49% опрошенных не поддержали эту новацию. Вероятно, главной причиной такой консервативной позиции стал страх, что работодатель не захочет сохранять существующий уровень зарплаты. Учитывая, что по последним данным Росстата, у нас и так четверть детей живёт за чертой бедности, опасения взрослых понятны.
Сегодня же в поддержку сокращения рабочей недели выступила заместитель руководителя департамента социально-трудовых отношений и социального партнёрства Федерации независимых профсоюзов России Елена Косаковская.
Она отметила, что все европейские страны, входящие в первую десятку по наименьшей продолжительности рабочего времени, находятся на высоком уровне социально-экономического развития. К тому же в целом продолжительность рабочего времени в мире постепенно снижается. Отдельно Косаковская подчеркнула, что при сокращении числа рабочих дней работодатель обязан будет сохранить уровень зарплаты сотрудников.
Можно предположить, что Федерацией независимых профсоюзов руководило желание заявить о себе, повысить, так сказать, узнаваемость бренда, но, с другой стороны, инфоповод для них идеальный — собственно, чем ещё должны заниматься профсоюзы, как не борьбой за улучшение жизни трудящихся.
Главный плюс такого шага очевиден — он позволит значительно сгладить сохраняющееся после повышения пенсионного возраста напряжение. К тому же нельзя забывать, что всего через пять лет выборы, и такая увесистая подачка в условиях предполагаемого транзита власти новому президенту может очень пригодиться.
Проблемы тоже очевидны: как заставить работодателя платить ту же зарплату за меньшее число рабочих дней? При этом всем давно понятно, что нынешняя формула 5×8 совершенно не оптимальна. Все прекрасно понимают, сколько реально времени в офисе человек проводит за работой, а сколько за просмотром соцсетей. Плюс всё большее и большее число людей работает и дома, и их рабочий день в большей степени измеряется как раз объёмом выполненного, а не часами.
В конце концов, именно наша страна — тогда совсем молодая Советская Россия — стала первой на Европейском континенте, которая законодательно ввела у себя действующий нынче формат восьмичасового рабочего дня.
