Мехди Санаи, советник главы МИД Ирана, в рамках Ближневосточной конференции Валдайского клуба дал интервью NEWS.ru, в котором оценил переговоры России и Турции по Идлибу, высказал мнение о предложенной США «сделке века» и пояснил, почему Тегеран остаётся привержен Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) по иранской ядерной программе.
— Господин Санаи, были ли у вас в рамках визита в Москву встречи с российскими официальными лицами? Если да, то с кем и какие темы обсуждались?
— Я прилетел только на конференцию [Валдайского клуба] и всё время буду на её площадке. Конечно, я коротко пообщался с господином Моргуловым (замглавы МИД РФ. — NEWS.ru) на открытой части конференции, а также с другими участниками.
— В понедельник в Москве проходили переговоры России и Турции по Идлибу. Рассчитываете ли вы, что Иран будет проинформирован об их итогах?
— Насколько я знаю, созданные структуры, в частности астанинский формат и сочинский формат, по-прежнему получают поддержку от Ирана, России и Турции. Иногда бывает, что две стороны что-то решают между собой. Но все участники пытаются сохранить эти форматы. Эти процессы основываются на взаимодоверии. Обмен информацией идёт между тремя сторонами.
— Иран выражал готовность помочь Сирии и Турции наладить диалог по Идлибу. Каким образом планируется это сделать?
— В ходе предыдущих переговоров в прошлые годы иногда возникали определённые разногласия: Турция высказывала особую точку зрения по Сирии. Но астанинский формат остаётся действующим и продуктивным. Всегда, если у Анкары появлялось своё видение ситуации, стороны пытались договариваться. Иран, который, во-первых, является одним из трёх участников этого формата, а во-вторых, имеет опыт работы и с Россией, и с Турцией, всегда готов помочь в этом плане. Главное для всех трёх государств — борьба с терроризмом, сохранение территориальной целостности Сирии. Иран выступает за работу в данном формате.
— Тегеран говорил о необходимости сплочения исламского мира для того, чтобы противостоять «сделке века» по арабо-израильскому урегулированию. Ведутся ли переговоры с какими-либо мусульманскими странами?
— В Иране считают, что Палестина всегда должна оставаться первостепенным вопросом для исламского мира. Между некоторыми арабскими странами могут быть разногласия, но это не должно быть причиной для того, чтобы расходиться по палестинской проблеме. Поэтому Тегеран по-прежнему поддерживает Палестину. Мы связаны со всеми сторонами этого вопроса и всегда готовы сотрудничать с мусульманскими странами на данном направлении.
— Власти Ирана говорят о том, что не намерены выходить из СВПД, но отмечают: европейцы не смогли обеспечить дееспособность механизма INSTEX (Механизм поддержки торговых обменов, позволяющий обойти санкции США. — NEWS.ru), и в итоге иранцы фактически не получают выгоды от сделки. При этом в Великобритании говорят о готовности обсуждать новое соглашение. Что удерживает Тегеран в СВПД?
— Иран считает, что Совместный всеобъемлющий план действий — это не одностороннее соглашение. Поэтому, если одна из стран приостановит его соблюдение или выйдет из него, это не значит, что договор исчезнет. Конечно, иранцы очень недовольны тем, что не получают выгоды, и тем, что США в одностороннем порядке вышли из СВПД и ввели очень жёсткие санкции против нашей республики. Но Тегеран не устраивает и то, что европейцы действуют не так активно, как они должны. В любом случае Иран не будет вести никаких переговоров параллельно с СВПД — только в рамках данного соглашения. Мы не будем говорить о новой сделке: какая гарантия, что её будут соблюдать? Мы этот вопрос не обсуждаем.
— В целом возможен ли, на ваш взгляд, вариант, при котором США будут готовы вернуться в сделку? Например, в случае смены власти после президентских выборов.
— Это их решение. Позиция Ирана такова: вести переговоры можно только в контексте Совместного всеобъемлющего плана действий.
— Евротройка говорила о возможности ввести в действие механизм по разрешению споров в рамках СВПД. Каковы будут действия Ирана, если такой шаг будет предпринят?
— Этот вопрос отложен. Да, такое предложение звучало со стороны Европы, но, думаю, оно сейчас не стоит на повестке.
