Переговоры президентов Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана закончились договорённостями о новом статус-кво в мятежной сирийской провинции Идлиб, борьба за которую между лояльными официальному Дамаску войсками и протурецкими силами привела к беспрецедентно массовой гибели военнослужащих вооружённых сил (ВС) Турции. Режим прекращения огня вступает в силу в ночь на 6 марта. Однако такие соглашения выглядят достаточно условно: они не гарантируют долгосрочного примирения.
Дипломатический прорыв, которого наблюдатели так ждали от российско-турецких переговоров на высшем уровне, оказался во многом ориентированным на публику. Несмотря на анонсированное на встрече Путина и Эрдогана решение установить режим прекращения огня в полночь с 4 на 5 марта в Идлибе и готовность приступить к совместному патрулированию по трассе М4 в Сирии от населённого пункта Трумба до поселения Айн эль-Хабр, Турция оставила за собой право отвечать на военные поползновения Сирийской арабской армии (САА). Это означает, что боевым действиям конец положен не будет: сдерживать лояльные президенту Башару Асаду силы от нападений — это невероятно ресурсоёмкая работа. Она не под силу даже командованию российской группировки в Сирии.
Переговоры двух лидеров по традиции заняли не менее шести часов и проходили сначала в узком формате, а затем — в расширенном, в сопровождении руководителей заинтересованных ведомств. Забавно, но Россия не преминула напомнить турецкому руководству о временах более кровопролитных территориальных споров, которые напрямую касались её рубежей. Так, в зале, где проходили переговоры двух лидеров, находилась статуя Екатерины II, которая в 1783 году подписала манифест о присоединении Крымского полуострова, Тамани и Кубани к Российской империи, что стало одним из крупных поражений Турции.
Формирование нового статус-кво в идлибской зоне деэскалации неизбежно на фоне трагических событий, ставших следствием атак сторонников Асада, что также привело к гибели турецких военнослужащих, — отметил Эрдоган.
Так называемый новый статус-кво не решает проблему вооружённых столкновений — он замораживает ситуацию возле трассы М4 с режимом нейтрального контроля, вынуждает турецкую сторону заняться реструктуризацией лояльных ей формирований сирийской оппозиции. Из заявления по итогам переговоров понятно, что «режим тишины» будет действовать по существующей линии соприкосновения. Артобстрелы, вероятно, на практике прекращены не будут.
Переговорам РФ и Турции на высшем уровне предшествовали рабочие встречи в Дамаске в трёхстороннем формате — с участием Ирана. Тегеран занимает важное место в идлибской конфигурации сил с учётом того, что подконтрольные ему иррегулярные формирования принимают участие в боевых действиях на стороне правительственной армии. Ситуация «на земле» демонстрирует, что шиитские военизированные соединения берут на себя ведущую роль в прифронтовых операциях, отмечают эксперты. Это симптом того, что асадовским войскам не хватает кадров — они могут рассчитывать исключительно на внешнюю поддержку в этом вопросе. Для Исламской Республики сирийская провинция Идлиб не представляла критического интереса — они участвуют в наступлении из-за опасений за соседнюю провинцию Алеппо, которая уже входит в сферу стратегических приоритетов иранского руководства.
Директор программы по изучению экстремизма и противодействию терроризму американского Института Ближнего Востока Чарльз Листер отмечает, что переломным для Идлиба моментом стала массовая гибель турецких военных. Эта трагедия, по словам аналитика, интенсифицировала турецкие действия в провинции. Анкара задействовала свои точные беспилотные летательные аппараты и реактивные системы залпового огня. Листер полагает, что впервые за девять лет Сирия столкнулась с длительной военной кампанией государственного актора с противоположной позицией и она рискует не выдержать этой проверки на прочность. Аналитик утверждает, что Сирийская арабская армия потеряла свой арсенал тяжёлых вооружений в результате турецкого натиска. Использование многоуровневой радиоэлектронной борьбы и высокотехничных беспилотников вкупе с наземным наступлением превзошло оборонные способности лояльных сирийскому правительству войск. Это не могло не повлиять на готовность РФ вступать в диалог.
Вопрос заключается в том, насколько Турция готова продолжать использование этих средств перед лицом возможных провокаций. Наиболее позитивным сценарием будет, если Турция и Россия воспользуются заморозкой ситуации в Идлибе для совместных действий на востоке Сирии, в то время как Анкара будет решать вопрос с радикальными формированиями. Тогда стороны могут сохранить статус-кво и обеспечить функционирование буферных зон с возвращением туда сирийских репатриантов.
