Начиная с двухтысячных годов, когда иранская ядерная программа попала под контроль МАГАТЭ (Международного агентство по атомной энергии ООН), Тегеран уверяет мировое сообщество, что у него нет планов создать ядерный арсенал и что он преследует исключительно мирные цели. Долгое время одним из доказательств благих намерений иранцев была изданная верховным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи в середине 1990-х годов «антиядерная фетва» — официальное религиозное суждение авторитетного духовного лидера, согласно которому ядерное оружие в исламе является харамом, то есть недозволенным. Но есть вероятность, что в свете нынешней политической ситуации оно перестанет считаться грехом.
Как показывает история, что в религии можно, а что нельзя, страны Ближнего Востока решают, исходя из конкретной ситуации. А если уж дело доходит до манипуляций фетвами, Иран занимает первое место. Один из известных примеров — это антитабачная фетва 1891 года. Тогда британцы сумели получить от шаха Насер ад-Дин Каджара полную монополию на производство, продажу и экспорт иранского табака. Так как на тот момент табак был крайне популярен в Иране (его курили даже в мечетях), неудивительно, что вскоре по всей стране начались протесты. Мизра Ширази — на тот момент главный религиозный авторитет страны, или, как называют эту должность сами иранцы, марджа ат-таклид (образец для подражания), издал фетву, запрещающую употребление табака. Ширази приравнял курение к войне против Мессии — скрытого шиитского имама Махди.
После этого по всей стране перестали курить, и даже слуги в гареме отказывались забивать женам шаха трубки. Но уже через год, когда английскую монополию аннулировали, религиозный авторитет отменил запрет, и все вернулось на круги своя. Многие шииты и сами не отрицают, что фетвы можно менять, так как восприятие некоторых религиозных вопросов со временем якобы может приобретать иную трактовку.
В начале XXI века ничего не изменилось. В современной истории Ирана точно так же меняют религиозные постановления, исходя из обстоятельств, это касается и ядерного вопроса. Когда в 1998 году атомное оружие впервые испытал Пакистан (исламская страна), Иран его не осудил, а наоборот, поздравил Исламабад с успешным запуском и заявил, что, «дай Аллах», скоро сам достигнет таких высот.
Поскольку Израиль обладает ядерным оружием, мы, мусульмане, должны сотрудничать в создании атомной бомбы, невзирая на усилия ООН по нераспространению, — говорил тогдашний вице-президент Ирана Сайед Мохаджерани в 1992 году.
Ситуация с запретом табака в Иране, по всей видимости, теперь может повторится в отношении ядерного оружия. После того как США вышли из СВПД (Совместного всеобъемлющего плана действий) в 2018 году, иранцы разочаровались в своих западных партнерах. А теперь, когда американцы накладывают все новые пакеты санкций, вместо того чтобы вернуться к СВПД, Тегерану остается лишь искать разные инструменты, чтобы ускорить процесс урегулирования. Одной из таких мер стало заявление иранского депутата Мохаммада Реза Бафги, сделанное 3 августа, в котором он пригрозил попросить верховного лидера Ирана аятоллу Хаменеи отменить фетву против ядерного оружия.
Мы попросим аятоллу изменить свою стратегию и фетву о запрете создания ядерного оружия, если враги продолжат свои угрозы, — сказал политик.
Вообще, в последнее время почти во всех заявлениях иранцев по ядерной сделке есть скрытая угроза, вот другой пример:
Мы серьезно настроены на достижение соглашения, но, если американская сторона захочет продолжить свой конфронтационный путь, наши руки никогда не будут связаны, — заявил министр иностранных дел Ирана Хосейн Абдоллахиан.
Впрочем, несмотря на такие жесткие заявления, иранцы все еще стараются придерживаться дипломатического подхода. За несколько дней до угрожающего выступления политиков, глава Организации по атомной энергии Ирана Мохамад Ислами признался, что при желании Иран мог бы запросто создать ядерный арсенал, но все равно не будет этого делать из соображений морали.
То есть, с одной стороны, иранцы отрекаются от ядерного оружия как минимум потому, что пророк Мухаммад запрещал во время войны убивать женщин и детей, а с другой — считают, что если очень хочется, то можно.
Хотя религиозные предписания можно подстраивать под ситуацию, фетва по «оружию шайтана», как его называл верховный лидер аятолла Хаменеи, до сих пор всерьез используется в иранском ядерном дискурсе. Причем этому верит и Запад. Так, в 2013 году, когда наметилось временное сближение между Ираном и США, тогдашний президент США Барак Обама, выступая в ООН, сказал, что иранцы — «хорошие ребята», мол, вот у них ядерное оружие — харам. «Здравый смысл» Обамы тогда поддержали высокопоставленные американские политики вроде Джона Керри и и Хиллари Клинтон.
Другое дело, что по факту у иранцев нет и в помине какого-то документа, который бы запрещал атомное оружие. В 2012 году это недоразумение взялся прояснить бывший президент ИРИ Хасан Роухани. Он сказал, что якобы одна из проповедей 2004 года в Тегеранском университете, где затронули ядерный вопрос, и была по факту фетвой. Правда, в этой проповеди верховный лидер страны аятолла Али Хаменеи ничего не сказал про запрет, а всего лишь подметил, что это «проблемный вопрос».
Иранскую фетву иногда датируют 1990-м, 2003-м, 2007-м, 2010-м и другими годами, впрочем, никаких письменных свидетельств о том, что она вообще когда-либо существовала, нет. Чтобы доказать ее наличие, иранцы иногда также приводят письмо аятоллы к Тегеранской международной конференции по разоружению и нераспространению 2010 года, в котором Хаменеи, говорит, что ядерное оружие запрещено. Но это тоже не фетва, так как по шиитской исламской традиции фетва — это опубликованный документ, в котором содержится вопрос аятолле, а также его ответ. В иранских заявлениях нет подробных объяснений того, как именно ислам запрещает ЯО, как и нет ссылок на Коран или любой другой исламский источник.
Это больше похоже на заявления о политике правительства, которые можно изменить в зависимости от обстоятельств. На самом деле даже настоящие фетвы можно дополнять или менять, — писал американский эксперт в области международных отношений Американского совета по внешней политике Джейм Робинс.
С начала 2000-х Иран опубликовал более сони фетв, касающихся как широких аспектов вроде культуры и политики, так и более узких, например, как правильно принимать лекарства или можно ли шиитам танцевать. Среди них нет фетвы о ядерной оружии, зато есть доказательства существования той, которая, наоборот, его одобряет. В 2006 году иранский богослов Мохсен Гаравина издал религиозное предписание, согласно которому шариат (исламский закон) не имеет ничего против оружия массового поражения.
Когда у всего мира есть ядерное оружие, шариат позволяет использовать его как меру противодействия: важна только цель, — заявлял богослов.
О политике фетв в Иране высказался шиитский шейх Мехди Халаджи из Вашингтонского института ближневосточной политики. В исследовании о ядерной фетве он писал, что религиозные указы духовных лиц Ирана целиком и полностью основаны не столько на исламском праве, сколько на политическом курсе, избранном верховным лидером.
Если лидеры Исламской Республики решат, что разработка, накопление или использование ядерного оружия отвечает их интересам, то религиозные соображения никак их не ограничат, — писал он.
Даже если фетва и существует, она никак не помешает иранцам при желании развить ядерный потенциал. Точно так же, как иранский парламент недавно принял закон, запрещающий наблюдателям из МАГАТЭ инспектировать ядерные объекты Ирана, он может принять закон, разрешающий правительству использовать ядерное оружие для «выживания великой Исламской Республики».
Хаменеи сам признавался, что «правительство уполномочено в одностороннем порядке отзывать любые шариатские соглашения, которые оно заключило с народом, когда эти соглашения противоречат интересам страны или ислама». Он же говорил, что правительство в случае необходимости даже может запретить мусульман паломничество в Мекку, хотя такое паломничество — один из пяти главных столпов ислама. Что уж тут говорить о ядерном оружии.
