В Москве побывала делегация Комитета национального диалога Сирии, в котором представлены в основном силы умеренной оппозиции. Эти силы в настоящее время пытаются найти решение сирийских противоречий, которое устроило бы всех, как официальный Дамаск, так и неподконтрольные Асаду регионы. О том, каковы успехи умеренных оппозиционных миротворцев, NEWS.ru рассказала генсек Молодежной партии строительства и перемен БАРВИН ИБРАХИМ, находившаяся в составе делегации.
— Госпожа Ибрахим, сирийская делегация провела в Москве множество встреч, в том числе с замминистра иностранных дел РФ Михаилом Богдановым. Какие-то результаты были достигнуты?
— Работа над запуском внутрисирийского диалога, в котором смогут принять участие все стороны конфликта, требует консультаций с Россией. Именно на ее территории прошла конференция Комитета национального диалога Сирии в Сочи в 2018 году. В ходе поездки мы обсудили с российским руководством формирование нового Конституционного комитета Сирии, а также выразили опасения касательно того, что нас, как оппозицию, в обсуждениях конституции часто маргинализируют.
Мы надеемся, что Россия поспособствует тому, чтобы переговоры о формировании Конституционного комитета прошли в Дамаске, а не где-либо еще. Мы слышали от посла Бахрейна, что Манама готова провести переговоры у себя. Об этом высказывалась и Турция. Но мы передали российской стороне, что, на наш взгляд, Дамаск — единственное место, подходящее для обсуждения сирийской конституции.
Постоянные консультационные встречи с российским руководством начались после событий в Сирии и с тех пор не прекращались. Мы, Комитет национального диалога, находимся в постоянном контакте с российскими друзьями, будь то в Москве или в Центре по примирению враждующих сторон и контролю за перемещением беженцев сторон в Дамаске (создан Министерством обороны РФ в 2016 году. — NEWS.ru). Так что этот визит не первый и далеко не последний. Мы всегда говорили, что экстремистские идеи и радикальные политические позиции ведут только к еще большей фрагментации Сирии и разобщённости сирийцев. Теперь, когда мы вновь убедились в правоте нашей позиции, мы осознали, что единственным выходом из сирийского кризиса может быть диалог, и мы вновь выступили с инициативой запуска Комитета национального диалога Сирии.
— В последнее время складывается впечатление, что ситуация в Сирии улучшается...
— Сирийская политическая сцена по-прежнему очень сложна и запутанна. В ней пересекаются внутренние, внешние и региональные аспекты, сохраняется напряженность между представителями разных сил. Время от времени власть устраивает переговоры с оппозицией, но между ними все еще полно противоречий. Нельзя забывать и о заявлениях президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, который якобы озабочен суверенитетом Сирии. Его вооруженные банды преследуют наш народ и оскверняют сирийскую землю.
Тем временем в восточных и северо-восточных районах нашей страны американцы по-прежнему сохраняют свои базы, которые находятся в Сирии абсолютно незаконно. Не без их разрешения соседний Израиль на постоянной основе проводит агрессивную политику против нашего национального суверенитета.
Именно из-за всех этих проблем мы и приехали в Россию. У Москвы есть сильная политическая воля, и она могла бы помочь нам выйти из этого тупика.
— Из кого сегодня состоит умеренная сирийская оппозиция? Есть ли ощущение единства между разными оппозиционными партиями? Каковы их цели?
— Оппозиция в здоровом государстве — это лучший способ для корректировки недочетов правящей партии. К сожалению, это совсем не относится к реалиям сирийской оппозиции, которая больше занята противоречиями между собой. Причем это применимо ко всем оппозиционным партиям, начиная от тех, в которых доминирует идеология «Братьев-мусульман» (террористическая организация, деятельность в РФ запрещена. — NEWS.ru) и которые полностью ведомы Эрдоганом, и заканчивая партиями, которые давно продались интересам Саудовской Аравии и Катара. Также не секрет, что многие из тех, кто называет себя «внутренней оппозицией», давно известны своими связями с США и Францией. В таких условиях очень сложно сформировать единый оппозиционный фронт, так как каждая сторона преследует свои интересы. Однако на данном этапе мы все согласились на частичное решение проблемы — возобновление работы Комитета национального диалога Сирии, куда входят различные партии — оппозиционные, независимые, или даже не партии, а просто академические эксперты.
— Тем временем север Сирии, Идлиб, Хасеке и другие регионы, по-прежнему неподконтролен Дамаску и нестабилен. Какие основные силы представлены там?
— Кто хорошо знаком с демографической и политической природой северо-восточной Сирии, прекрасно знает, что этот регион представляет собой всю Сирию в миниатюре. Из-за культурного и национального разнообразия я бы даже назвала этот регион Маленькой Сирией. К сожалению, для нас оказалось очень сложным превратить его в образец того, как могут мирно сосуществовать представители разных национальных меньшинств. На протяжении десятилетий центральная власть опиралась на политику дискриминации неарабского населения Сирии. После начала военных действий слабость власти центрального правительства в этом регионе привела к тому, что ситуация стала попросту неконтролируемой.
Самое страшное — что многие местные жители решили избавиться от ярлыка «преследуемых» и заявили о своей исключительности и превосходстве над остальными. Такая практика не приведет ни к чему, кроме очередных сцен насилия и кризисов. Необходимо открыть каналы прямого диалога между оппозиционными политическими силами, автономными администрациями и Дамаском, иначе в проигрыше будут все.
— Идут ли в центральном правительстве разговоры о том, чтобы вернуть контроль над Идлибом и другими регионами севера Сирии? На ваш взгляд, если это начнется, то только после окончания СВО на Украине?
— Наша позиция (Комитета национального диалога Сирии. — NEWS.ru) конкретна. Мы считаем, что власть правительства Сирии должна распространяться на всю территорию страны. Но перед этим мы должны провести политические реформы, которые могли бы гарантировать, что все смогут участвовать в работе госаппарата и в принятии важных решений. Точно так же возвращение Идлиба, Африна и всего севера Сирии под контроль Дамаска должно произойти после реформ. Хоть мы и поддерживаем российскую спецоперацию против неонацизма на Украине, но считаем, что у нас своя отдельная борьба в вопросе восстановления прав жителей Идлиба и других городов. Думаю, что российское руководство с этим тоже согласно.
— К слову, после начала СВО было много разговоров о том, что сирийские добровольцы поедут помогать России. Это правда?
— О присутствии сирийских добровольцев в составе российских вооруженных сил достоверно не известно. Эти добровольцы, скорее всего, были из числа регулярной сирийской армии, поэтому информации о них не так много. Зато есть информация, что сирийские наемники воевали на стороне украинских неонацистских формирований. Это те же боевики, которые ранее воевали за деньги в Ливии.
— В зарубежных СМИ часто пишут, что после начала российской спецоперации на Украине Иран пытается закрепиться на территориях в Сирии, которые раньше контролировала Россия. Согласно этим сообщениям, Москва в свою очередь требует от Тегерана, напротив, снизить свою активность. По вашей информации, какую роль в Сирии сейчас играет Иран?
— Приходится признавать, что иностранных вмешательств в сирийские дела много, но было бы несправедливо ставить их все в одну корзину. Я, конечно, не защитница иранской политики, но из личного опыта могу сказать, что иранцы не вмешиваются во внутрисирийские дела. Я участвовала в нескольких конференциях, посвященных сирийскому урегулированию в Тегеране, и иранцы никогда не вмешивались ни в работу этих конференций, ни в деятельность присутствующих там партий и комитетов.
Сирия привлекла иранских военных специалистов для борьбы с терроризмом. Точно так же, как и российские вооруженные силы. Как иранцы, так и русские сыграли очень важную роль в войне против радикалов, мы, сирийский народ, очень ценим этот вклад.
Действительно, в СМИ очень часто можно услышать о российско-иранских разногласиях. Но при этом я должна отметить, что ирано-российская координация с сирийским государством находится на высоком уровне. Есть большая разница между странами, которые работают на благо Сирии, и странами, которые находятся там нелегально.
— А если говорить об экономических отношениях между Сирией и Россией... В 2018–2020 годах было сразу несколько многомиллиардных проектов вроде восстановления портов, электросетей и других объектов. Также активно обсуждалось развитие торговых связей России и Сирии, в частности — налаживание грузовых, а в перспективе и пассажирских маршрутов между Сирией и Крымом. На какой стадии сейчас находятся эти проекты?
— Экономическое сотрудничество между Сирией и Россией уходит корнями в историю, еще во времена Советского Союза. Возможно, в прошлом этого сотрудничества было гораздо больше. В настоящее время СМИ часто воспринимают российско-сирийское сотрудничество как некое продвижение российской гегемонии. Но несмотря на это, экономические контакты успешно развиваются. Мы не видим уменьшения помощи от Москвы и сотрудничества с Россией после начала событий на Украине. К слову, у нас сейчас также активно развивается торговля с Чеченской Республикой и Абхазией. Конечно, сирийский рынок пострадал от экономических последствий кризиса, но ровно настолько же, насколько и другие страны. Но есть определенные сложности в реализации некоторых проектов из-за экономических санкций Запада по отношению к нашим странам. Вот поэтому мы призываем к многополярному миру.
