Диверсии против российских военнослужащих в Сирии — не единичный случай. Но если раньше обсуждалась правдоподобность соответствующих сообщений Минобороны, затем — кто именно стоит за инцидентами: радикалы «Исламского государства» (запрещено в РФ), оппозиция или лояльные Ирану формирования, то теперь — зачем акции с СВУ нужны курдам.
Трое российских военнослужащих получили травмы и ушибы в результате взрыва самодельной бомбы на пути следования бронированного автомобиля военной полиции в Сирии, сообщили 2 декабря в Минобороны. В ведомстве подчеркнули, что жизни пострадавших ничего не угрожает.
Инцидент произошёл в полутора километрах к западу от населённого пункта Коран (район Кобани провинции Алеппо) — в зоне российско-турецкого патрулирования, которое было согласовано 22 октября в ходе шестичасовых переговоров Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана. Для реализации этих договорённостей Москва вынуждена была нарастить военное присутствие на северо-востоке САР — перебросить три батальона военной полиции, операторов беспилотников, армейскую авиацию и обеспечивающий персонал.
Инцидент с подрывом СВУ на пути следования российского патруля стал продолжением действий, с которым пришлось столкнуться российским военным на территориях, откуда, согласно меморандуму Путина и Эрдогана, должны быть выведены курдские вооружённые подразделения — отряды национальной обороны (YPG). Так, в день завершения первого этапа договорённостей перед встречей российских и турецких военных на погранпереходе в провинции Хасеке произошёл неприятный эпизод — появились сообщения об обстреле зоны турецкой артиллерией, а сирийское ТВ распространило информацию о шести раненных в результате артобстрела перехода. В Центре по примирению враждующих сторон (ЦПВС) в Сирии позже эту информацию опровергли, пояснив, что неизвестные подорвали взрывпакет. Предположительно, этими неизвестными были курды. Также в Сети неоднократно появлялись видеозаписи того, как жители Кобани и Хасеке закидывали камнями и обливали краской российские машины из состава патрулей.
Это не первый случай попытки подрыва колонны с российскими военнослужащими.
В феврале 2017 года, согласно сообщению Минобороны РФ, автомобиль с российскими военными советниками, следовавший в колонне сирийских войск от аэродрома Тияс в направлении города Хомс, был подорван радиоуправляемым зарядом. Тогда четверо российских военнослужащих погибли и двое получили ранения. Ещё раньше, в июле 2016 года, по официальной версии, в ходе сопровождения колонны автомобилей в Алеппо погиб российский военнослужащий контрактной службы. Однако тогда это сообщение было поставлено под сомнение — пользователи соцсетей и ряд экспертов предположили, что в действительности имел место обстрел позиций сирийских войск из ПТРК. Версия же о подрыве тогда была озвучена военным ведомством России, чтобы уйти от вопросов о прямом боестолкновении: на тот момент российские войска «на земле» ещё официально не воевали — лишь отдельные группы спецназа, о чём командующий группировкой российских вооружённых сил в Сирии впервые рассказал в марте 2016-го.
13 июля 2019 года российский ЦПВС сообщил, что на маршруте следования патруля военной полиции в южной провинции Дераа взорвалась мина. Отмечалось, что взрывное устройство было приведено в действие дистанционно, но российские военнослужащие не пострадали. В ЦПВС возложили ответственность на «боевиков террористических группировок, действующих разрозненно на юге Сирии, чтобы дестабилизировать ситуацию в регионе». По некоторым данным, тот инцидент не был единичным — были сообщения сначала об обстреле КПП и подрыве в тот же день на востоке провинции Дераа автомобиля, принадлежащего офицеру сирийской армии. Ни одна из сторон не взяла на себя ответственность за атаки, но на следующий день российские СМИ распространили версию оппозиции, что за нападением могли стоять проиранские отряды.
Тот инцидент произошёл спустя год после «примирения» оппозиционных фракций юга Сирии с режимом при посредничестве России, США, Иордании и Израиля. После возвращения провинций Дераа и Кунейтры под контроль официального Дамаска на юге резко ухудшился уровень жизни из-за снижения роли местных советов, сокращения поддержки НКО и НПО. После перехода района под контроль правительственных сил от России как от «старшего товарища» сирийского режима стали активнее требовать обеспечения безопасности южных границ Сирии, отвода проиранских формирований и соблюдения мирного соглашения, касающегося прекращения репрессий, освобождения задержанных, безопасного возвращения бывших оппозиционеров и прекращения призыва в подразделения, воюющие с оппозицией в Идлибе.
На деле эти договорённости постоянно нарушались и продолжают нарушаться, а Дамаск не прекращает попыток показать, «кто здесь настоящая власть», — в свойственном ему жёстком стиле. Сейчас протестный потенциал юга Сирии продолжает увеличиваться, и эта тема, помноженная на иранскую проблематику, неоднократно становилась предметом разговора на встрече между жителями провинции и представителями силовых ведомств, организованной российской стороной. В провинции, по некоторым данным, сохраняется присутствие ливанской «Хезболлы» и других проинаских сил, которые зачастую действуют под «зонтиком» 4-ой дивизии Махера Асада. Кроме того, они также пытаются за деньги вербовать население, а через гуманитарные проекты добиваться лояльности населения для функционирования опорных пунктов и контроля контрабанды. Оппозиционные ресурсы указывают, что подрыв на маршруте следования российской военной полиции как раз находится под контролем 4-ой дивизии, которая интегрирует в свой состав проиранские отряды, и разведки ВВС.
Довольно часто можно встретить мнение о том, что фугасная война не слишком распространена в Сирии. Возможно, это и так, если сравнивать с повстанческими действиями в Ираке, Афганистане или Чечне, однако в целом СВУ и мины на дорогах — всё-таки распространённое явление. По данным штаба Приморского военного округа Сирийской арабской армии, только в 2015 году произошло 700 подрывов СВУ, в том числе на трассах. В целом российские специалисты с опытом разминирования отмечали высокий уровень разработки и производства взрывных устройств среди сирийской оппозиции почти при полном технологическом цикле в условиях противодействия мухабарата. Встречались СВУ с маскировочными корпусами, похожими на придорожные камни, и с радиовзрывателями с высоким уровнем помех для радиоблокираторов. При этом закладка фугасов — не слишком долгая процедура. СВУ даже необязательно закапывать, если они с радиовзрывателем: фугасы направленного действия используют так называемый эффект ударного ядра, когда при взрыве заряда из облицовки формируется компактный сгусток металла, способный поражать пехоту и бронетехнику даже на значительном удалении.
По некоторым сообщениям, июльский взрыв на маршруте следования военной полиции произошёл уже после того, как автомобиль преодолел район закладки то ли мины, как заявили в Минобороны, то ли фугаса. Этот факт сразу расширил список версий ЧП, поскольку произошедшее можно было трактовать не только как попытку неудачного подрыва или детонирование боеприпаса после прохождения автомобиля со средствами подавления радиоканала, но и как предупреждение. Возможно, после этого были сделаны определённые выводы, поскольку с тех пор сообщений о попытках нападения на российских военных не было, хотя атаки на позиции сирийский войск периодически происходят.
В нынешней ситуации подрыв СВУ на пути следования российского патруля в Кобани также может быть предупреждением. Как отметил в комментарии News.ru проживающий в Анкаре эксперт Российского совета по международным делам Тимур Ахметов, понятно, что Россия не может полностью соблюдать требования курдов в Сирии касательно договорённостей с Турцией, усилия делаются на балансирование между интересами разных игроков, прежде всего, Анкары и США. Но этот эпизод — демонстрация того, что может произойти, если интересы курдов не будут учтены. При этом, по мнению эксперта, вряд ли это ЧП вызовет какие-либо резкие действия со стороны Москвы.
Не думаю, что сейчас Россия заинтересована в том, чтобы у всех причастных к ситуации на севере Сирии сторон сложилось впечатление, будто подобные акции могут повлиять на позицию Москвы. Если патрулирование совместное — то инцидент показывает, что и российские, и турецкие военные одинаково подвержены риску, и это влечёт за собой улучшение диалога. Думаю, стоит ожидать усиления работы российских военных с местными населением, от настроений которого и зависит безопасность дорог в целом.
