Договор о всестороннем сотрудничестве между Ираном и Китаем предполагает формирование мощной разведывательной инфраструктуры в портах Исламской Республики. В частности, ожидается, что форпостом китайской разведки и армии станет Чабахар, который находится на юго-востоке страны в провинции Систан и Белуджистан. При этом российская сторона может стать технологической опорой этой инфраструктуры.
О судьбе иранских портов после подписания 25-летнего договора между Ираном и КНР рассказали источники Oil Price в иранском правительстве. По их словам, договорённости с Пекином предполагают широкомасштабное развёртывание в них средств электронного шпионажа и вооружений. На территории Исламской Республики, по этим данным, будет размещён целый ряд систем китайского и российского производства, чтобы мониторить ситуацию в регионе и вести сбор разведывательной информации.
Пекин намерен воспользоваться отменой ооновского эмбарго на поставки оружия Ирану (по всем правилам оно должно истечь в октябре) почти сразу же, чтобы начать ускоренную подготовку к расширению своего военного присутствия в Иране в рамках двусторонней комплексной оборонной стратегии. Источники Oil Price утверждают, что главным приоритетом в этих приготовлениях будет обеспечение того, чтобы военная техника и персонал, которые Китай и Россия якобы собираются развернуть со второй недели ноября, не были уязвимы для нападения противника.
Интригующе выглядят пункты о реализации в Иране практики китайского видеонаблюдения. Так, источники портала утверждают, что в соответствии с договорённостями, которые якобы уже были одобрены верховным лидером Ирана Али Хаменеи, в наиболее густонаселённых городах Исламской Республики будут размещены свыше 10 млн камер с возможностью автоматической идентификации лица.
Всё это напрямую связано с основными государственными системами наблюдения и мониторинга Китая, — говорит из источников Oil Price. — Это позволит полностью интегрировать Иран в следующее поколение алгоритмической системы наблюдения КНР, которая позволяет определять все детали о человеке — вплоть до привычек.
Помимо этого, соглашение предполагает внедрение в Иране так называемого великого китайского файрвола, а также широкое распространение китайского языка в качестве основного иностранного в школах — наряду с английским.
Российскую сторону при этом называют одним из гарантов усиления разведывательной и военной инфраструктуры в иранских портах. Такое безусловное согласие Москвы на укрепление отношений с Тегераном, о котором не первый раз пишет Oil Price, выглядит пока что довольно сомнительно — в силу сложившейся в РФ политики балансирования между основными центрами силы на Ближнем Востоке. Жесты благосклонности в адрес одного ближневосточного государства неизбежно вызовут протест и неприятие со стороны его антагонистов. Так, например, может быть с Израилем и Саудовской Аравией.
Серия публикаций о подоплёке ирано-китайского договора пока что выглядит попыткой Тегерана шантажировать международное сообщество перспективой изменения архитектуры безопасности в районе Персидского залива — в пользу Китая, того игрока, который в силу непрозрачности и двойственности своей политики всегда вызывает противоречивые чувства.
Упоминание России в этом контексте служит лишь «утяжелителем». Как следует из заявлений иранского официоза, многолетний договор с Китаем пока что находится в стадии разработки, и узнать о его содержании доподлинно нельзя. А пока соглашение готовится к выходу, не грех припугнуть своих оппонентов созданием китайского армейского и разведывательного форпоста под их носом: может быть, это смягчит их линию.
