Китай сворачивает своё инвестиционное присутствие в Иране. В пользу этого говорит решение China National Petroleum Corp (CNPC) отказаться от проекта стоимостью $5 млрд в Исламской Республике. Западная пресса называет шаг нефтегазовой корпорации ударом по попыткам иранского руководства бороться с растущей экономической изоляцией и связывает его с новым пакетом антииранских санкций. Однако у этого есть и другая версия, которая вряд ли понравится властям в Тегеране.
О том, что китайская CNPC полностью свернула участие в проекте «Южный Парс. Фаза 11», сообщил иранский министр нефти Бижан Намдар Зангане. По его словам, это означает, что Petropars «продолжит разработку проекта в одиночку». Он также отметил, что Тегеран изначально «намеревался привлечь иностранный капитал для осуществления этого проекта и надеялся, что Petropars будет перенимать опыт у других компаний, работающих в консорциуме». Ещё в ноябре 2018 года иранский министр сообщил об участии CNPC в проекте «Южный Парс. Фаза 11» вместо французского нефтегазового концерна Total. Южный Парс считается крупнейшим в мире месторождением газа. Запасы оцениваются в 13,8 трлн кубометров.
Total подписала договорённости по разработке в 2017 году, но ровно год спустя анонсировала, что прекратит участие в разработке Южного Парса из-за американских экстратерриториальных санкций. Конечно, как заявляет иранское Министерство нефти, количество открытых участков разработки газового месторождения уже дошло до 15. И, по словам самого Зангане, к 2020 году страна рассчитывает производить 950 млн куб. м газа в сутки. Однако, тем не менее, Исламской Республике всё равно необходимо иностранное участие.
Весной даже были предположения, что место Total может занять строительная компания «Хатам аль-Анбия», которая находится под контролем влиятельнейшей в Иране военно-политической организации — Корпус стражей Исламской революции (КСИР). По словам главы этой компании Сейеда Мохаммада, КСИР поддерживает «самоотверженные усилия правительства, направленные против жестокой экономической войны, и находится на передовой борьбы с экономическим заговором». Однако наблюдатели полагали, что присутствие КСИР в Южном Парсе стало бы сигналом об изменениях в энергетической политике правительства Ирана. Зангане тогда не исключал возможности сотрудничества с Корпусом в рамках данного проекта. Он назвал людей из «Хатам аль-Анбия» «преданными и трудолюбивыми».
Ближний Восток является важной опорой энергетической безопасности Китая и существенным пунктом его инициативы «Один пояс — один путь». Как показывает практика, КНР в своём проекте всё-таки оглядывается на американские санкции. Подход Китая к Ближнему Востоку состоял в том, чтобы взаимодействовать с каждым государством, независимо от его принадлежности к региональному «лагерю», развивать отношения стратегического партнёрства, основанные на общих интересах. Несмотря на то, что это создаёт впечатление о неких претензиях КНР на сохранение нейтралитета в условиях турбулентной региональной ситуации, инцидент с CNPC показывает: Китай всё равно учитывает общую конъюнктуру.
Иран и Китай давно демонстрируют прочные отношения. Они подписали соглашение о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве в 2016 году. Это самый высокий уровень в иерархии отношений Китая, специально зарезервированный для государств, которые, как считается, играют важную международную роль — политическую или экономическую. Однако в ожидании повторного введения американских санкций против иранского нефтяного сектора в ноябре 2018 года Китай резко сократил закупки иранского чёрного золота примерно на две трети. Другие китайские компании в различных секторах — начиная от банков до автопроизводителей — попытались дистанцироваться от Ирана после того, как американцы начали сокращать экспорт нефти в страну и объявили иранский КСИР террористической организацией. Но и это ещё не всё.
У экспертов есть гипотеза, что ситуация вокруг CNPC стала результатом нападений на саудовские нефтеперерабатывающие предприятия (НПЗ), которые произошли в ночь на 14 сентября. В диверсиях против королевского нефтепрома быстро обвинили Иран. Если CNPC, действительно, свернула свою активность в Иране на фоне этих атак, это будет означать одно: Тегеран будет восполнять свои «нефтяные» потребности за счёт других ближневосточных игроков. Это не проблема. Но вот круг «друзей» Тегерана скоро, как кажется, будет сужаться.
