Российский тяжеловес Алексей Олейник в минувший уик-энд одержал эффектную победу на турнире UFC в Лас-Вегасе, поймав на рычаг локтя темнокожего американца Мориса Грина. Тем самым 42-летний боец прервал серию из двух поражений подряд. В эксклюзивном интервью NEWS.ru он рассказал об атмосфере во время боя Макгрегор — Серроне, дефиците классных борцов в тяжёлом весе, условии для боя с Вердумом и неудобном сопернике.
— Дональд Серроне говорил, что он очень волновался перед боем с Конором Макгрегором. А что вы чувствовали накануне поединка с Морисом Грином?
— У меня всегда присутствует волнение. Меньше волнения было в первых нескольких боях в моей жизни, чем впоследствии. Никогда не было такого, чтобы я не волновался перед боем. Вопрос в том, чтобы совладать с этим чувством, чтобы оно придало сил, злости и желания победить. Соперник в ответе за то, что происходит с моими нервами. Некоторым удаётся превратить волнение в грозное оружие и выместить всю эту злость на сопернике. Те люди, которые говорят, что не боятся и не волнуются, либо лукавят, либо у них что-то не то с психикой. Я как профессионал таких не знаю, хотя говорил с сотней ребят об этом. В той или иной степени все волнуются.
— Насколько вам удалось справиться с этим по ходу боя? Полностью довольны тем, как провели поединок?
— Я, естественно, доволен результатом. К некоторым моментам готовился, но недоработал. Ожидал, что дело будет так, а оказалось ещё сложнее.
— Что вы имеете в виду?
— Знал, что его будет тяжело задушить, но что настолько... Понимал, что переводы в партер тоже будут сложными. В двух-трёх вещах он меня удивил.
— Вы пропустили немало ударов. Насколько жёстко бьёт Грин?
— Ни один удар меня не потряс. Я не помню таких ударов, после которых плыл и был вынужден уходить и защищаться. Такого не было. Не настолько жёстко он бьёт, как Мирко Крокоп, Марк Хант или Алистар Оверим. Пока он не наработал себе жёсткий удар и отстаёт в этом компоненте. Думал, что мне будет полегче в борьбе, но парень круто подготовился к ней.
— Особенно впечатлило, как он защитился от вашего коронного удушения Иезекииля. Почему вы не смогли его задушить?
— Я вышел на свои коронные положения, из которых никто не может уйти, но он очень хорошо защищался, чем меня очень удивил. Вещи, которые всегда проходят, с ним не прошли. Думаю, играет роль и специфика его роста. На высоком человеке многие приёмы делать сложно. У него диафрагма, локти и колени находятся в другом месте, работать приходится по-другому. Каждая часть тела, которую можно душить и ломать, расположена непривычно.
— Как вы относитесь к вызову экс-чемпиона UFC Фабрисиу Вердуму, у которого скоро закончится дисквалификация?
— Я последние два-три года хотел с ним подраться. Кроме него нет ни одного «сабмишера» в UFC, кто мог бы представлять для меня опасность в плане приёмов. В нашем весе нет ни одного борца уровня Вердума. Я всегда выказывал ему уважение, считал одним из сильнейших грепплеров в истории UFC. Но на него смотрят миллионы людей, а сейчас он поступил некрасиво. Я бы хотел, чтобы эта история с допингом завершилась. Сейчас он исключён из всех рейтингов. Пусть вернётся в UFC, выиграет один бой, войдёт в рейтинг, и тогда я с удовольствием приму его вызов и буду готов с ним столкнуться. Я два года пахал, подписал контракт с ним на бой в Москве, а его поймали на допинге. После этого я дрался с Хантом, Оверимом и другими опасными ребятами, пашу и спаррингую, а он отдыхает и хочет вернуться сразу на прежние позиции. Пусть сначала реабилитируется и заработает право на бой со мной.
— Каково драться в одном карде с Конором Макгрегором? По атмосфере и ажиотажу было заметно, что это необычный турнир UFC?
— Чуть больше звёзд, чем обычно, пришло на турнир, а в остальном всё как обычно. Меня привезли в раздевалку, где было ещё два-три бойца. Также мы разминаемся, нас выводит охрана. Проходя по коридору, я ни на кого не обращаю внимания, сосредотачиваюсь на поединке, захожу в клетку и дерусь, а потом возвращаюсь обратно. Да, было много шума вокруг турнира, но не из-за меня, а вокруг Конора и Ковбоя. На моём гонораре статус турнира не отразился, а во всём остальном всё было как обычно. Ну, мало ли с кем я дрался в карде. Это всё равно что жить в одном доме со знаменитостью. Этот факт никак не влияет на мою жизнь. Коммунальные выплаты я от этого плачу те же самые.
— Не скажите, вот, например, при продаже квартиры в Махачкале указывали, что в соседний подъезд иногда в гости ездит Хабиб Нурмагомедов. Сотню тысяч к цене на этом факте, наверное, накинули.
— Я даже не знаю, как это прокомментировать.
— Во время вашего боя после перевода в партер публика недовольно загудела, а комментатор Джо Роган назвал этих людей дебилами, не понимающими всю прелесть грепплинга. Вы заметили гул в зале?
— Я не обращаю на это внимания, слышу, что стоит какой-то звуковой фон. Со стороны обывателя и непрофессионала понять их можно. Они хотели, чтобы мы стояли, не шевеля ногами, и изо всех сил боковыми размашистыми ударами били друг друга по мордам, пока кто-то не упадёт, а перевод в партер в их планы не входил. Роган сказал это, потому что он видел, что я ни секунды не лежал на сопернике. Я в каждую секунду пытался что-то делать: проникнуть под локоть, за корпус, завести, ножку оттянуть. Постоянно шла работа, поэтому Джо Роган и сказал: «Ребята, что вы тупите? Идёт нормальный бой». От меня было бы странно ожидать, что я буду вертушками бить. Я и так один из немногих оставшихся борцов в тяжёлом весе UFC. Кроме нас с Вердумом и Блейдзом появился Хуан Эспино — молодой крепкий парень, который был у меня в углу. Даже мне крайне тяжело с ним бороться. Всего четыре человека, которые имеют отношение к борьбе. Все остальные не борются, а только защищаются. В UFC идёт акцент на динамичные мордобойные и кровавые бои. Мы это понимаем, потому борцов становится меньше, чем ударников.
— Но в других весах являются чемпионами борцы: Хабиб Нурмагомедов, Камару Усман, Генри Сехудо и другие.
— В других — да, но не в тяжёлом.
— Какое впечатление оставил у вас бой Макгрегора? Где и когда вы его посмотрели?
— Я сидел в это время в раздевалке, другие ребята смотрели, а я приходил в себя, отвечал на вопросы функционеров UFC. Слышу, что бой начался, отвечаю на вопросы, а потом слышу, все кричат: «Уау!» Поворачиваюсь — Конор избивает Ковбоя. Я видел только последние 10 секунд этого боя, видел, как они шли по коридору с разным настроем. До боя все превозносили Ковбоя: «Красавец, больше всех боёв провёл в UFC! Железный мужик! Никогда не отказывается от вызовов!» После поражения мнение толпы изменилось: «Фу! Слабак!» Когда я вижу это, советую профессионалам обращать внимание на мнение общественности, но иметь в виду, что оно бывает очень изменчиво. В первую очередь надо обращать внимание на близких людей. Есть выражение: «У победителя много друзей и поклонников, зато у проигравшего они настоящие».
— Как вы относитесь к словам, что этот бой был подставным?
— Так я об этом сейчас и говорил. Моё мнение, что так говорить об уважаемом бойце, таком как Серроне, — полная глупость. Ковбой всю свою жизнь показывал достойные и конкурентные бои, никогда не отступал, не включал заднюю. Я очень уважаю этого достойного парня. К Ковбою у меня вопросов нет. Они могут быть к кому угодно, и даже к Конору, но к Ковбою нет претензий, которые можно выказать. Нельзя на такого бойца наговаривать чушь и пытаться уколоть и так в тяжёлой ситуации.
