Государственный департамент США выпустил ежегодный доклад о рабстве в мире, где подробно проанализировал ситуацию и тенденции в каждой стране. Также Госдеп составил рейтинг стран, распределив их в зависимости от того, насколько эффективно в них борются с незаконным лишением свободы. Россия заняла место в последней группе — вместе с Ираном, Афганистаном, Северной Кореей, Сирией и другими странами. Это — худший показатель из всех европейских стран. NEWS.ru разбирался, насколько такая оценка уместна и почему борьба с этой проблемой так тяжело даётся.
В докладе сказано, что российское государство не вводит в действие даже минимальные механизмы, позволяющие бороться с рабством. Согласно документу, РФ едва делает что-то по всем направлениям, касающимся рабства: трафик, наказание за работорговлю, профилактика преступлений в этой сфере и защита жертв. В докладе отмечено, что за 2019 год всего десятерых преступников осудили за торговлю людьми. Потерпевшим признан 61 человек. Эксперты неоднократно говорили, что подобные показатели далеки от реальности — речь идёт о десятках тысяч.
Лидер движения против рабства Олег Мельников рассказал NEWS.ru о том, как обычно выглядит взаимодействие с правоохранительными органами в его практике
На 170 случаев, которыми мы занимаемся, возбуждается одно-два уголовных дела в год. В законодательстве есть статья «Торговля людьми» (ст. 127 УК РФ. — NEWS.ru), но доказать факт торговли практически невозможно. Нам потребовалось четыре месяца, чтобы доказать торговлю людьми в одном случае, где девушка играла жертву.
Мельников добавляет, что если по первой части 127 статьи — «Незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением» — ещё можно собрать доказательную базу, то по второй, более тяжёлой части с отягчающими обстоятельствами — нет.
За десять лет было порядка 50 уголовных дел, а мы освободили порядка полутора тысяч человек. В статье не прописано совершенно, кого считать рабом. Когда говоришь следователям о случаях рабства, у них в голове картинка с цепями, привязыванием к батареи и так далее. Однако даже когда рабство было узаконено, люди свободно перемещались. Просто они не могли отказаться от работы и были собственностью, — объясняет эксперт.
По словам главы «Альтернативы», в России, по большому счёту, три вида рабства: трудовое, сексуальное и мафия нищих. Отдельная проблема — это отсутствие в России наказания за трафик, то есть за насильную перевозку подневольных людей. Введение в законодательство данной нормы очень сильно помогло бы борьбе с рабством.
С одной стороны, это тоже трудно доказуемое обвинение — как бы человек просто перевёз кого-то. Однако если он этим занимается, он понимает на самом деле, для чего он перевёз, — объясняет Мельников.
Эксперт отмечает, что если говорить о завозе трудовых рабов в Россию, то это уже не такая острая проблема, как когда-то была. Основной трафикинг (контрабанда людей) в Россию сейчас осуществляется в целях сексуального рабства.
Об этом также говорится в докладе Госдепа. В Россию женщин привозят в основном из Центральной Азии, Украины, Молдовы и Нигерии. Эксперт фонда «Безопасный дом» Вероника Антимоник заявляла в интервью, что для заманивания девушек в сексуальное рабство их не всегда похищают, а заманивают манипуляциями.
Есть три вида вербовки: основанная на полном обмане, когда жертве предлагают поработать, к примеру, нянькой; на частичном обмане, когда девушке говорят, что она будет заниматься проституцией, но рассказывают, что она сможет выбирать клиентов, не работать во время месячных, посещать врача, ограничивать некоторые виды секс-услуг; и принудительная, когда применяют угрозы и насилие, — говорит Антимоник.
Иногда средства удержания жертвы более изощрённые и жестокие. Например, девушек насилуют на видео, после чего угрожают выложить видеоролик в Интернет или просто угрожают родным и близким. При этом доходы вербовщиков и сутенёров от проституции не сопоставимы со штрафами в 100–500 тысяч рублей, которыми они чаще всего отделываются. Женщин при этом, по словам эксперта, покупают, как правило, за десятки тысяч долларов.
Мы слышали разные суммы от наших подопечных. Обычно это десятки тысяч долларов, за которые сутенёры покупают женщину. Были попытки активистов выкупить девушку, чтобы понять цену. Им называли цифру — $30–40 тысяч, — рассказывает Антимоник.
Если говорить об источниках трафикинга, то Нигерия затесалась между соседними с Россией странами неслучайно. По словам Олега Мельникова, это одно из тех мест в мире, где такой бизнес наиболее распространён.
С одной стороны, страна густонаселённая — 200 млн человек. С другой, положению женщины там не позавидуешь, часто до них нет никакого дела. В Россию, как правило, девушек из Нигерии заманивают ложью об обучении в университете, — объясняет эксперт.
Не стоить забывать, что Россия сама является страной, откуда вывозят рабов — об этом также говорится в докладе.
Отдельная тема — это трудовое рабство, которое, по мнению многих людей, даже не является таковым. Речь идёт о любой форме принуждения к выполнения\ю работы вместо честной оплаты по договору. По словам специалиста по трудовым проблемам Петра Бизюкова, это явление в России есть, но всё же больше исключение.
Даже труд мигрантов сейчас уже организован хорошо, хоть и не слишком хорошо. У нас 70 млн наёмных работников. Если мы говорим о принуждении, даже в самой лёгкой форме, думаю, речь идёт о 1-2 миллионах. Это, конечно, всё равно много. Однако речь идёт о людях, как правило, выпавших из своей среды, из среды организованных рабочих, мигрантов.
Бизюков считает, что принятое в начале нулевых трудовое законодательство — это основное препятствие для борьбы рабочих за свои права в России. Оно было сделано как бы компромиссным, при этом на самом деле, скорее, дало преимущество работодателю как минимум в вопросе борьбы с профсоюзами. Неслучайно, что этот институт сильно ослабел с того времени.
По мнению Олега Мельникова, тем не менее в госдеповском докладе место России было определено слишком низко, а краски сильно сгущены.
В отличии от Северной Кореи, у нас не является рабами всё население страны. У нас плохо обстоят дела, но они обстоят так из-за нежелания работать по законодательству и улучшать его, а не из-за того, что чиновники хотят, чтобы у нас были рабы, — говорит эксперт.
Мельников отмечает, что занявшись проблемой рабства, он увидел, что один из тормозящих факторов — эмоциональное отторжение. Обычному человеку сложно принять, что рабство происходит сейчас рядом с ним. Кажется, что это что-то из дальних времён. Это приводит к ситуации, в которой к его организации обращаются даже полицейские, когда не доверяют в данном вопросе своим коллегам.
