Пока спецслужбы хранят молчание относительно мотивов Евгения Манюрова, устроившего перестрелку возле приёмной ФСБ на Лубянке, завесу тайны приоткрыли журналисты. Портрет нападавшего в некоторых деталях схож с чертами Сергея Григорьева, прямо на глазах прохожих в начале октября зарезавшего сотрудника СК Владислава Капустина в Москве. NEWS.ru сравнил этих двух персонажей и попытался понять, что толкает зрелых «маменькиных сынков» на радикальные шаги.
Петербуржцу Сергею Григорьеву, как и жителю подмосковного Подольска Евгению Манюрову, 39 лет, оба не имели семей и проживали либо с родителями, либо одинокими волками. Как модно сегодня говорить, представляли они так называемый «глубинный народ» из типовых многоэтажек. Несмотря на постулируемую официальными структурами «социологическую лояльность» такой публики, она умеет доказывать непреложность старой русской пословицы «в тихом омуте черти водятся».
Сергей Григорьев состоял на учёте в психдиспансере, несколько раз его госпитализировали туда, в том числе принудительно. Он угрожал расправой силовикам в соцсетях. Ранее жил с матерью, потом съехал и несколько лет вёл одинокий образ жизни. Прежние соседи радовались, поскольку мужчина когда-то якобы вламывался к кому-то из них, прямо как Родион Раскольников, с топором, а на стенах подъезда оставлял граффити в виде цитат из Уголовного кодекса. Несколько лет назад, как уверяют очевидцы, к Григорьеву в квартиру даже врывалась полиция со скорой. Сам он, по их словам, был профессиональным боксёром.
По некоторым данным, в 2011 году петербуржца избили после того, как он заступился за девушку. После этого мужчина стал замкнутым, прекратил контакты с друзьями, бросил работу и жил на деньги от сдачи доставшейся в наследство комнаты. В 2012-м он якобы стал проявлять необъяснимую агрессию к матери.
На преступление его будто бы толкнуло бездействие силовиков, к которым он обращался с жалобами на обман при приобретении жилья. По словам матери Григорьева, её сын жаловался в СК на мошенников, которые ввели его в заблуждение при покупке доли в квартире. Женщина уточнила, что учился он хорошо, окончил университет водного транспорта, жил одиноко и в основном общался только с ней.
В соцсетях Григорьев делал акцент на проблему иммунодефицита. На допросе он сообщил следователю, что хотел сформировать политическую партию ВИЧ-инфицированных и что у него дома есть пособия по созданию такой организации.
Подольчанин Евгений Манюров, по словам контактировавших с ним людей, не отличался какими-то ярко выраженными психическими девиациями. Жил он тихо с матерью, семьи не было (по некоторым данным, у него всё же была в Москве девушка), не пил и не курил. Разве что сильно интересовался оружием, к которому относился очень щепетильно. Ездил на соревнования по стрельбе и получал призовые места. Некогда, так же как и Григорьев, занимался боксом.
Его отец развёлся с матерью ещё в начале 1980-х и после этого очень редко общался с сыном, называя Евгения «угрюмым». Мужчина рассказал примечательную историю. Во время одного из разговоров сын сообщил ему, что трудился охранником в посольстве Объединённых Арабских Эмиратов. Мать «лубянского стрелка» заявляла, что он якобы по-английски общался по телефону с «какими-то арабами» и последнее время не работал. Исходя из этого, некоторые поспешили сделать предположение, что Манюров якобы был связан с некими исламистами, которые и сподвигли его устроить атаку. Также женщина указывала, что её сын «ненавидел кагэбэшников», хотя некоторое время трудился в крупной охранной компании «Вымпел-резерв», связанной с ветеранами спецслужб. Не исключено, что у Манюрова мог быть конфликт с кем-то из её руководства, после чего мужчина невзлюбил работников госбезопасности.
Позднее на кадры обнародованной в СМИ оперативной съёмки из квартиры Манюрова попала атрибутика ультрапатриотического и антиоппозиционного «Национально-освободительного движения» (НОД), которое известно поддержкой президента Владимира Путина, а также борьбой с «майданом». Для людей, разбирающихся в политике, не является удивительным, что к данной организации иногда примыкают специфические и маргинальные граждане, озабоченные поисками внутренних и внешних заговоров против российского руководства. Однако в самом НОД поспешили откреститься от лубянского стрелка, назвав устроенный им инцидент «подлой террористической выходкой».
Можно предположить, что Манюров страдал от психотической симптоматики, а именно — переживал приступы паранойи. Что, с одной стороны, соответствует его замкнуто-шизоидному образу жизни, а с другой — его членству в НОД. Идеология НОД насквозь параноидальна и вся построена на теории заговора, а его практика — на театрально-демонстративных действиях, что тоже вполне укладывается в картину паранойи. Паранойяльному человеку даже свои оригинальные симптомы создавать не надо — достаточно, как это иногда бывает, просто быть частью структуры.
Плотников в данной связи привёл в качестве примера историю про главу одной «средней руки строительной организации, который был параноиком — бредил преследованием американскими спецслужбами».
Закончилось всё тем, что человек начал складировать у себя в кабинете оружие и писать письма в ФСБ на предмет того, что за ним следит Пентагон. И вот, энное письмо было наконец отреагировано. Сначала приехали люди в штатском, а потом люди в белом, — продолжил он.
По его убеждению, похожая история могла произойти с Евгением Манюровым, который «жил в психотической коллективной структуре, а потом его накрыло острым приступом».
Основной посыл НОД как раз и заключается в том, чтобы изгнать американских ставленников из власти и сделать монархом Путина, который один персонально может позаботиться о России. Атака на представителей властных органов тут довольно логична. Обычно при обострении параноидальной симптоматики возникает какой-нибудь голос или похожая инстанция, которая комментирует реальность и инструктирует поступки, — можно предположить, что у Манюрова было нечто из этого цикла, — объясняет Плотников.
По его словам, ФСБ как средоточие мощи силовиков — популярнейший образ в российской массовой психике и «очень распространённый элемент бреда преследования».
Специалисты не исключают, что причиной перехода на радикальные выходки, подобные тем, что совершили Григорьев и Манюров, могли стать проблемы в семье и даже эдипов комплекс.
Не стоит полагать, что «маменькины сыночки» всегда готовы «распластаться» перед родительницей и во всём ей угождать. Хороший мальчик периодически «взрывается» и устраивает скандалы, на которые редко способны вполне самостоятельные личности. И причина их поведения легко объяснима. Постоянное угодничество, смалчивание, желание не расстраивать мамочку — это стресс, накапливающийся на протяжении длительного времени. А пружина, как мы знаем, при постоянном давлении может соскочить, — объясняет психолог Вячеслав Косарев.
Он отмечает, что нередко такие конфликты могут привести к серьёзным разладам и попытке начать жить независимо от матери, что, вероятно, и произошло с Григорьевым.
Также специалист обращает внимание на то, что чаще всего «маменькины сыновья» вырастают в неполных семьях, где «нет сильной руки, главы семейства». Манюров подходит под эту категорию — его воспитывали мать и бабушка. Сергей Григорьев не общался с отцом, что также косвенно подтверждает его подверженность эдипову комплексу.
Как заявил в интервью NEWS.ru социальный психолог Алексей Рощин, речь в случаях с Григорьевым и Манюровым может идти о таком понятии, как сверхкомпенсация.
Прямой связи (между эдиповым комплексом и готовностью к совершению публичных преступлений. — NEWS.ru) тут быть не может, но некоторые предпосылки подобного рода воспитание закладывает. Чаще всего ребёнок, который воспитывался в женской семье, ощущает нехватку мужского начала вокруг себя и в себе. Это может по-разному проявляться, но, в принципе, человек, который не видел отца среди своих образцов для подражания, подспудно начинает ощущать себя недостаточно мужественным. У некоторых начинает работать такой механизм, описанный австрийским психологом, учеником Фрейда Альфредом Адлером, как сверхкомпенсация. Некоторые плюют на это (нехватку мужского начала. — NEWS.ru) и машут рукой, а некоторые бросают все свои силы на то, чтобы компенсировать отсутствие этого качества, и в итоге иногда сверхкомпенсируют его — развивают так, что этого качества становится гораздо больше, чем у тех людей, у которых оно изначально есть. Это, в частности, может проявляться в повышенной маскулинности и мужественности, брутальности и агрессивности, готовности убивать. Всё это понимается как то, чего заведомо нет у женщин, но что делают настоящие мужчины. Такие люди [объясняя какие-либо собственные радикальные жесты] полагают, что всю жизнь они были мелкими и не соответствовали этому образу, а тут желание одним махом всем всё доказать: «Вы про меня думали, что я не мужик, а я на самом деле мужик огого!»
Кроме этого, психолог объяснил, с чем может быть связано затворничество таких людей, отсутствие у них семьи и интереса к противоположному полу.
Затворничество или замкнутость — это крайнее проявление синдрома нехватки. Человек, ведущий такой образ жизни, внутренне считает себя неполноценным. Говоря детским языком, он стесняется показываться на публике, считая, что все заметят, что он не такой, как надо. Из-за этого же у него возникают проблемы с противоположным полом. Он зачастую считает себя неполноценным мужчиной, потому что никогда не имел примера, а другие, по его мнению, гораздо полноценнее. Он может этого и не осознавать, но эти установки часто сидят подспудно, и такой человек, когда он находится на публике, чувствует себя не в своей тарелке, — комментирует психолог.
Такие люди, продолжает Алексей Рощин, могут сталкиваться с проблемами из-за отсутствия внутри «одобряющего родителя».
У каждого человека в полной семье происходит интериоризация или «вращивание» родителя. Сначала, в раннем детстве, папа тебе говорит, что ты всё правильно сделал, а потом он становится частью твоей личности и изнутри «указывает», что ты сделал всё правильно и по-мужски, и ты этим внутренне гордишься. А если этого не произошло, если ребёнку в раннем возрасте некому это сказать, он начинает постоянно сомневаться, правильно ли он поступает в тот или иной момент или неправильно. Тут трудно перестроиться, поэтому такие люди стараются поменьше общаться с другими, — резюмирует Алексей Рощин.
Если проводить литературные параллели, то Сергей Григорьев и Евгений Манюров чем-то похожи на героев романа Юрия Мамлеева «Шатуны», одержимых маргинальным состоянием, «вдохновляющим» на внезапные убийства и иные подчас необъяснимые преступления. Цепочки случайностей за кадром либо на периферии сюжета позволяют персонажам переступить грань запредельного. Последнее в итоге становится общим фоном окружающего паноптикума.
