Я родился в 1961 году в Восточном Берлине, в год строительства Берлинской стены. Я — восточный немец. Сейчас я говорю об этом с гордостью, но так было не всегда.
То, что многие считают мирной революцией в ГДР, стало поворотным моментом в политическом и экономическом плане, поворотным моментом в жизни людей. В один день всё изменилось. Да, мы, восточные немцы, хотели свободы передвижения, свободы слова, свободы собраний. Свобода — это слово было всеобъемлющим в 1989 году.
То, что мы получили, было свободой, но в самом широком смысле, который можно себе представить. Это была не просто брешь в стене, которая принесла нам, восточным немцам, долгожданную свободу передвижения. Менялась вся наша жизнь. Появилась совершенно новая система. Те 16 миллионов немцев, которые проживали в ГДР, были готовы к этому меньше всего. Для большинства людей ГДР была местом, где они строили свою, пусть и предсказуемую жизнь, переживали взлёты и падения. Это была их родина. Большинство тех, кто вышел на улицы в 1989 году, хотели не упразднения страны, а её реформирования.
Но как часто случается с революциями, то, чего требовали в начале, это не то, что получили в конце. В результате государство пало. Не стало страны, которую мы называли отечеством.
После падения стены в 1989 году мою грудь переполняли два чувства. Я был рад новой обретённой свободе. Для меня как для журналиста свобода слова представляет особую ценность. В ГДР же свободы человека были очень ограничены. И, конечно, я был рад свободе передвижения: наконец-то я смог бы поехать куда бы ни захотел. Мой мир больше не ограничивался странами Восточной Европы. Внезапно я осознал, что смогу увидеть Биг-Бен в Лондоне, Эйфелеву башню в Париже или Лазурный берег во Франции.
Это было прекрасно. Но я также должен был выучить: свобода неделима. Полученные мной свободы включали и свободу других определять мои возможности, профессиональные или финансовые. А также свободу переписывать историю. Социализм внезапно назвали коммунизмом. И всё, что я выучил в детстве, что я чувствовал, вдруг стало плохим или бесполезным. Детский сад, коллектив, социальное обеспечение.
Было трудно справиться с появившимися противоречиями. Но чем больше я учился принимать их как часть моей новой жизни, тем с большей гордостью относился к тому, что я — восточный немец и во мне есть часть европейской идентичности. Мне хочется это подчеркнуть.
Да, сейчас мой дом — это Европа. Это то, чем я горжусь. То, что я принял эти изменения, того стоило. Пусть они и очень сильно повлияли на мою семью. Если сегодня кто-то меня спросит «Стоило ли оно того?», я с уверенностью отвечу: да. Появилось что-то новое: новая Германия, новый европейский игрок. И я горжусь тем, что являюсь восточным немцем в объединённой Европе.
Автор: Андре Шпангенберг, глава издательского дома OWC в Берлине, специально для News.ru.
