Центробанк в борьбе с инфляцией рекордно повысил ключевую ставку, сделав оформление кредита или ипотеки почти невозможным. Но продукты, бытовая техника и авто все равно дорожают. NEWS.ru решил взять интервью у финансового аналитика Сергея Хестанова, чтобы понять, будут ли дальше расти цены, ослабеет ли рубль, изменят ли жизнь россиян платежная система БРИКС и поможет ли расплачиваться за рубежом сервис BRICS Pay.
— На последнем саммите БРИКС была принята декларация, в экономической части которой прописано намерение создать платежную систему (ПС) БРИКС. Но ведь такие системы уже существуют во многих странах, в том числе в КНР и России. Они ничуть не хуже SWIFT, просто не так широко распространены. Или новая система поможет преодолеть санкции?
— Не поможет, хотя технически ее сделать нетрудно. Существующих систем и впрямь вполне достаточно. В России, к примеру, есть СПФС. Но главная проблема взаиморасчетов не сами взаиморасчеты, а угроза вторичных санкций. Сегодня доходит до того, что китайские компании отказываются принимать юани из РФ. И вряд ли контрагенты перестанут бояться, даже если будет создана дополнительная ПС.
— Но если это будет общая система для всех стран — участниц БРИКС, разве это не облегчит ситуацию? Ведь Запад вряд ли сможет ее контролировать так же, как SWIFT.
— Думаю, это едва ли уменьшит риски вторичных санкций.
— То есть неважно, через какую систему идут деньги, важно, что они идут из России?
— Да, и ты при этом поставляешь продукцию в Россию. Вот что важно. А как это происходит технически, все равно. В конце концов можно и наличку переводить — не такая уж сложная задача. В любом из этих случаев контрагенты могут оказаться под вторичными санкциями — вот что их пугает.
— Сможет ли новая ПС БРИКС облегчить торговлю в национальных валютах?
— Видите ли, любая платежная система может работать с деньгами любой страны. И существующие сегодня системы допускают осуществление транзакций в произвольной валюте. Никаких препятствий для этого нет. Мало того, банки могут просто заключить двухсторонний договор о корреспондентских отношениях и спокойно проводить платежи в любой валюте. В этом случае вообще никакая система не нужна.
— Так зачем в таком случае новая ПС?
— Видите ли, SWIFT — такая же ПС, как и многие другие, существующие сегодня. Тут ведь важно не то, что новая система поможет преодолеть антироссийские санкции, а то, сможет ли она привлечь как можно больше пользователей (для торговли в том числе с Россией. — NEWS.ru). Думаю, главная цель создания ПС БРИКС в этом и состоит.
— Недавно начал действовать закон о майнинге. Это уж точно позволит более свободно оплачивать импорт — международные расчеты в криптовалюте сложно отследить, и они идут в обход банков.
— Результаты оценивать еще рано. Пока максимум, чего удалось достичь, это некоторые законодательные послабления со стороны ЦБ, который ввел для криптовалюты экспериментальный правовой режим. Многие компании заинтересовались возможностью работать с «криптой», но ЦБ резко ограничил число допущенных к эксперименту фирм, и энтузиазм резко сократился.
Напомню, Банк России, как и центральные банки многих стран, относится к криптовалютам довольно негативно. Тому есть две причины. Во-первых, это удобный путь для уклонения от налогов. Во-вторых, обращение криптовалют приводит к тому, что регулятор теряет контроль над денежным предложением. Теоретически это проинфляционный фактор. Но, учитывая, что неизвестно, как будут ужесточаться санкции, ЦБ РФ не запрещает такой способ платежа. При этом позиция регулятора остается очень жесткой: использование криптовалют должно быть направлено исключительно на внешнюю торговлю. Поэтому и майнинг, и торговые операции должны так или иначе лицензироваться. И для тех фирм, которые не имеют соответствующих разрешений, криптовалюты останутся достаточно закрытым сегментом финансового рынка.
Другими словами, создав экспериментальный правовой режим и допустив к работе буквально несколько организаций, регулятор наблюдает за процессом.
— Уже есть понимание, как будем расплачиваться «криптой» с миром?
— Сложно сказать. Действительно, решить вопрос с юридическим обеспечением в России — полдела. Надо еще убедить контрагентов. А, скажем, наш крупнейший партнер — Китайский народный банк — занимает крайне негативную позицию относительно криптовалют. Конечно, не исключено, что будет межправительственное соглашение на это счет, и в Китае в виде исключения выделят какие-то фирмы, которым разрешат работать с криптой.
Что же касается регуляторов из недружественных стран, то они в принципе негативно настроены к любым активам из России. А отследить источник происхождения определенных видов цифровых валют вполне возможно. Насколько я знаю, попытки использовать USDT — это один из видов криптовалюты, курс которой жестко привязан к доллару, — привели к тому, что платежи из России жестко блокировались. С другой стороны, даже у USDT есть много реализаций. Решение всех этих нюансов — пока терра инкогнита.
— Недавно презентовали систему BRICS Pay. Есть данные, что она будет работать в Турции, Египте и других странах. Туристам станет легче?
— Не думаю. Вспомните, в той же Турции работала система «Мир», потом турецким банкам пригрозили вторичными санкциями — и «Мир» перестал там работать. Что помешает западным странам повторить ситуацию?
Повторю, нет разницы, какая страна выпустит ту или иную систему, через которую будут проходить российские деньги. Угроза вторичных санкций никуда не денется. К тому же рынок США для той же Бразилии более значим, чем рынок России.
— То есть вы считаете, что BRICS Pay не будет работать ни в Турции, ни в Египте?
— Теоретически можно допустить, что в каких-то странах ее и удастся внедрить. Но шансы, на мой взгляд, достаточно малы.
— Даже при том условии, что Турция, как писали, изъявила согласие внедрить BRICS Pay?
— Так она и на «Мир» изъявляла согласие. Но как только пригрозили вторичными санкциями, турецкие банки быстро закрыли работу с этой системой. Притом что на официальном уровне власти Турции ничего против «Мира» не выдвигали.
В лучшем случае создадут в туристических районах под эти задачи некий специализированный банк, который попадет под все возможные санкции, но будет готов с ними мириться. Такое возможно.
— В последнее время много говорят о торговле в национальных валютах. И совсем перестали упоминать о проблеме рупий и юаней. Они решены?
— Парадокс в том, что, несмотря на сообщения о проблемах в этом секторе, товарооборот между нашими странами увеличивается. Российская статистика закрыта. Но открыта в странах-контрагентах. Полгода назад я смотрел данные китайской таможни. Так вот, товарооборот с начала этого года по сравнению с аналогичным периодом 2023-го у наших стран только растет.
Понятно, что значительных трудностей у крупных компаний (в отличие от мелких), которые обеспечивают большую часть торговли, в расчетах с Китаем нет.
— И ситуация с рупиями, которые «зависают» на счетах, когда Индия платит ими нам за поставки, похожая?
— Там тоже нашли обходные пути. На рупии купили какие-то товары, поставили их в третьи страны, оттуда по бартеру получили нужную нам продукцию... Как-то так. Вообще-то никто не афиширует схемы, поскольку все это связано с обходом санкций.
— Надо ли ожидать дефицита и каких товаров?
— Есть показатели, которые объективно отражают ситуацию. Главный: наличие самых разных групп товаров в стране. Тут картина следующая: дефицит в России нет, причем хоть по китайским, хоть по европейским товарам, хоть по американским. Купить можно все, даже айфон. Но все товары, где есть импортная составляющая, становятся намного дороже.
Никто не отрицает трудности, связанные с расчетами. Но эти трудности решаются — путем удлинения и усложнения цепочек поставки, поиском новых обходных путей. И даже известна примерная цена этих решений для более или менее крупных товарных партий. Цепочка посредников берет за прохождение платежей около 6%. Это, конечно, очень много по сравнению с досанкционными временами, когда эти издержки находились в диапазоне 0,2–0,5%.
— В декларации БРИКС нет упоминания общей валюты. Думаете отказались от идеи?
— И, видимо, не случайно. Единственный пример общей валюты за последние десятилетия — евро.
Дело в том, что общая валюта — это всегда довольно сложное дело. Ее легко ввести, когда страны очень похожи по инфляции, по дефициту бюджета, по уровню доходов населения. Но и в этом случае идея не всегда успешно реализуется. Так, была попытка создать скандинавский валютный союз Швеции и Норвегии. Но он недолго просуществовал. Да и евро не очень гладко внедрялся — притом что экономика стран Европы более или менее схожа.
А страны БРИКС различаются между собой гораздо больше, чем те, что входят в зону евро. Значит, неизбежно возникнет дисбаланс.
— А что вы думаете о попытках уйти в расчетах от доллара?
— До тех пор, пока страны зарабатывают деньги, используя доллар, они не будут от него уходить.
— Вы говорите об экономической составляющей. Но ведь есть и политическая: на примере России все увидели, как можно давить на государство, используя доллар. А под санкции может подпасть любой...
— Пока 60–70% мира устраивают правила, которые устанавливает доллар. Но вы правы, это исторический процесс и доллар — не первая мировая валюта. До него был фунт стерлингов. Поэтому в будущем, конечно, возможна смена мировой валюты.
— Фунт сходил со сцены около полувека. Доллар тоже не будет торопиться?
— Со временем доля доллара, безусловно, снизится. Несколько лет все ждали, что его потеснит евро. Но евро занял какой-то кусочек рынка, особо доллар не затмив. Сейчас потихоньку растет доля юаня. Посмотрим, насколько она вырастет.
В любом случае все, что связано с мировой торговлей, процесс медленный. Он измеряется десятилетиями.
— Санкции не подтолкнут к ускоренному поиску альтернативы доллару?
— Конечно, подтолкнут. Но надо морально готовиться к тому, что какой-то результат мы увидим лет через 10–20, не раньше.
— ЦБ недавно вновь поднял ставку. А есть ли в итоге результат от применения этого рычага?
— Какой-то есть: инфляция перестала расти. Тут ведь альтернатива какая? Иметь проблемы с умеренной инфляцией или иметь те же проблемы, но с инфляцией 50–100%. Вот и ЦБ занимается тем, чем занимался с 2013-го, — проводит политику таргетирования инфляции.
А что касается результата... Помните, в 2015-м потребовалось 1,5 года, чтобы инфляция начала снижаться. И то, что регулятор сейчас поднял ставку не на один процентный пункт, а на два, он тем самым как бы стукнул кулаком по столу, твердо объявив: я буду делать то, что и раньше. И сейчас уже про 23% начинают говорить...
— Но цены-то продолжают расти...
— Конечно, растут. Но инфляция это же не собственно рост цен, а его скорость. И эта скорость уменьшилась.
— Если судить по походам в магазин, скорость наоборот увеличивается.
— Видимо, вы покупаете не те товары, которые считает Росстат. У Росстата в корзине — отечественные макарошки, соль каменная, пальто мужское теплое на вате и т. д...
— Да, и это пальто раз в пять лет считают, знаю. Но о том, что надо разработать нормальную современную корзину, разговоры идут не один год, а воз и ныне там. Почему?
— Так еще хуже станет — инфляция разгонится сильнее, к тому же придется интенсивнее индексировать пенсии и пособия.
— Но высокая ставка ведь парализует бизнес, разве нет?
— Думаю, бизнесу надо привыкать к мысли, что наступила новая реальность, и привыкать работать без кредитов. Кстати, массовое кредитование — сравнительно новая финансовая отрасль. А большую часть человеческой истории бизнес инвестировал в производство главным образом собственные средства. К слову, довольно существенная часть российского бизнеса сейчас так и делает.
— В октябре рубль по отношению к доллару ослаб на 3,95 рубля. Такого давно не было. Он будет продолжать падение, как думаете?
— На мой взгляд, курс сейчас близок к равновесному. У рубля нет больших резервов — ни укрепляться, ни сильно падать. Но общая тенденция, которая идет уже не один год, известна — к ослаблению российской валюты. Думаю, она будет сохраняться.
Сейчас у нас довольно низкий дефицит бюджета. А раз так, то с этой стороны сильное давление на рубль отсутствует (если бы рублей в казне не хватало, власти могли бы предпринять действия по ослаблению нацвалюты, чтобы выручить больше рублей за продажу ресурсов за доллары, евро, юани и т. п. — NEWS.ru.).
При этом у нас чуть ли не треть товаров импортные, да и во многих отечественных товарах есть импортные составляющие. Неважно, что эти товары вместо европейских стали китайскими — Китай все равно пересчитывает все цены применительно к доллару, даже если платить в юанях.
— Аналитики говорят, что ослабление рубля — это в том числе следствие нехватки валюты в стране...
— И это тоже.
— Значит, дефицит на полках все же возможен?
— Не думаю, что появится группа дефицитных товаров. А вот к росту цен надо быть готовым. Кстати, в Европе наблюдаются аналогичные инфляционные тенденции. То есть это мировая проблема, а не только российская.
Читайте также:
Платежная система BRICS Pay: когда заработает, чем поможет россиянам
Советник Путина рассказал о создании платежной системы БРИКС
Новейшие отели, стейки из конины: где жили и что ели гости саммита БРИКС
