Россия заняла четвёртое место в списке стран, которые страдают от экономических преступлений. Мы делим это место с Угандой. На пьедестале почёта оказались Франция, Кения и ЮАР.
Согласно данным исследования, проведённого консалтинговой компанией PwC, в России произошёл серьёзный рост числа экономических преступлений за последние два года.
Так, если ранее (в 2014–2015 годах) с преступлениями экономического характера сталкивались 48% опрошенных предпринимателей, то к 2018 году наметился повышательный тренд — 66%. При этом в целом по миру количество экономических преступлений тоже растёт. В 2016 году 36% респондентов сталкивались с подобным, тогда как в 2018 году их доля составила уже 49%. Подобная статистика пугает.
В PwC подчеркнули, что наиболее распространённым преступлением в сфере экономики является незаконное присвоение активов. При этом, как говорят авторы доклада, количество таких нарушений снизилось с 72% до 58%. Однако показатели всё равно слишком высоки. Взятки и коррупция получили «серебро» — 41%, третье место досталось мошенничеству в сфере закупок (35%). Далее следует мошенничество, совершённое клиентами, набравшее 32%, а также киберпреступления и нарушения деловой этики, получившие «скромные» 24% и 23% соответственно.
Важно понимать, что под экономическими преступлениями бизнесмены и государство не всегда понимают одно и то же.
Между тем авторы доклада не уточняют, сообщали ли представители бизнеса о преступлениях в органы правопорядка, в которых на регулярной основе учитываются заявления о преступлении. Отметим, что любой желающий может ознакомиться с общедоступной статистикой на сайте Генпрокуратуры, которая эти данные выкладывает. Если, например, в компании стало известно о незаконных действиях бывшего генерального директора, но собственники бизнеса решили не обращаться с заявлением в госорганы и сор из избы не выносить, то при чём здесь государство?
Более половины опрошенных, а именно 56%, заявили, что расходы на борьбу и профилактику экономических преступлений за последние годы возросли. А 63% опрошенных бизнесменов хотят увеличить расходы на подобные цели в скором времени.
Аналитики консалтинговой компании подчёркивают, что рост затрат не может дать необходимой гарантии снижения самого мошенничества. Нужен более глубокий подход к решению проблемы — например, построение чёткой линии борьбы с преступлениями, объединение усилий, оценка рисков, координация действий и т.д. Поэтому даже большие финансовые влияния никак не могут гарантировать безопасность, которая должна соблюдаться.
Если говорить об учёте и фиксации преступлений самими организациями, то такие данные могли оказать непосредственное влияние на отмеченный экспертами PwC рост преступлений. Поэтому крайне затруднительно оценивать место России среди лидеров по показателю, к формированию которого не существует единообразного подхода.
Тем не менее возможно предположить, что участники хозяйственного оборота действительно подвержены существенным убыткам, в том числе возникающим в результате неправомерного присвоения активов, которое указанные участники самостоятельно фиксируют. Причин у данного явления может быть много, в том числе декриминализация на федеральном уровне определённых составов либо смягчение соответствующих мер ответственности за их совершение, обилие федерального и местного регулирования в части налоговых, трудовых вопросов.
Важно понимать, что рост экономической преступности в России связан со многими причинами, среди которых, прежде всего, несовершенство законодательства, высокая доля теневой экономики, особенности государственного управления экономикой, общее состояние экономики, высокий уровень образования и профессиональной подготовки преступников из-за невозможности самореализации некоторых специалистов в легальной сфере.
— Представляется, что такие цифры следует рассматривать сквозь определённую призму увеличения подобного рода правонарушений в мировом масштабе в целом, а также с учётом того, какие именно статистические единицы берутся за основу в ходе исследования: факт регистрации правонарушения, возбуждения уголовного дела по экономическому составу, привлечения лица к уголовной ответственности. На данные статистики будут оказывать влияние используемые методики подсчёта, в связи с чем невозможно признание того или иного отчёта полностью объективным. С этой точки зрения наиболее вариативный способ учёта преступлений — тот, что основывается только на регистрации и системе учёта правонарушений, поскольку таких систем существует очень много. По этой причине некорректным будет делать вывод об однозначном и объективном росте числа экономических преступлений по всей территории России. С точки зрения данных Генпрокуратуры, например, указанное число, наоборот, постепенно снижается уже на протяжении нескольких лет подряд. По данным статистики Судебного департамента Верховного суда РФ, разнятся цифры поступивших в суды общей юрисдикции и рассмотренных дел, не отражаются дела, например, направленные на доработку, а также не учитывается много иных критериев, которые изначально не заложены в используемую матрицу произведения подсчётов. В любом случае, рост нашей информированности о таких явлениях, даже если они не расследовались правоохранительными органами, должен способствовать пониманию правовых последствий указанных действий и повышению уровня правовой культуры.
— Преступники быстро приспосабливаются к новым экономическим условиям, изменению законодательства и методам предпринимательской деятельности. Они активно используют в преступных целях складывающуюся рыночную конъюнктуру, информационные технологии. Возрастает количество преступлений, совершаемых в сфере высоких технологий (компьютерная преступность, сетевая преступность, преступность в сфере персональной беспроводной связи), с использованием специальных познаний в сфере финансовой и экономической деятельности, в процессе профессиональной деятельности. Ещё одна из причин роста экономических преступлений — это особенности учёта и статистики преступной деятельности. В России криминальными деяниями считается то, что в других странах подпадает под административное наказание или становится криминалом только при высоком уровне ущерба. Причём государство произвольно, без какой-либо системы, превращает отдельные виды деятельности в преступные. Ещё несколько лет назад производство контрафактного алкоголя наказывалось только штрафом, хоть и большим. Высокий уровень латентности преступлений — тоже причина роста экономической преступности. Преступники часто грабят преступников, или должностные лица скрывают преступления, выявленные в ходе различных проверок, и вымогают на этом основании деньги. Возникают целые логические цепочки правонарушений — государство поднимает налоговую планку или изменяет условия осуществления какой-то предпринимательской деятельности, после этого часть предпринимателей оказывается вне закона, но продолжает работать, контрольные органы выявляют нарушения и, скрывая их, вымогают деньги у бизнесменов и т.д.
При существующей системе государственного администрирования экономики, уровне налогообложения и системе учёта преступлений тенденция роста экономических преступлений не изменится. Необходимо изменить, прежде всего, систему и методы государственного регулирования экономики, снизить общий уровень налогообложения, способствующий выводу зарплат из тени и ликвидации «серых» схем оптимизации налогов. Провести мониторинг системы лицензирования и сертификации в бизнесе на предмет коррупционной составляющей. Вывести из криминальной сферы некоторые чисто экономические преступления, по крайней мере, при незначительном ущербе.
— Нельзя, безусловно, согласиться с результатами опроса и сказать, что Россия входит в топ-лист стран, где компании страдают от таких преступлений. Вызывают сомнение и критерии, по которым совершены деяния. Например, преступлениями в обзоре считаются действия, которые квалифицированы в качестве таковых самими компаниями. Юридическая логика, как и любая иная, должна отвечать критериям, установленным правом, в данном случае — уголовным. Понятие преступления закреплено нормой УК, а единственными органами, уполномоченными квалифицировать деяние как преступление, являются подразделения МВД, на чью долю приходится наибольшая нагрузка, СК и другие правоприменители, возбуждающие уголовные дела. Поэтому считать преступлением нерасследуемое событие — как минимум странно.
Безусловно, есть проблема с вынесением незаконных решений об отказе в возбуждении уголовных дел по заявлениям, поступившим в органы правопорядка. Но, во-первых, в подавляющем большинстве случаев такие решения отменяются прокуратурой, которая серьёзно борется за выявление укрытых преступлений. Во-вторых, по серьёзным экономическим составам преступлений, о которых, вероятно, сообщали респонденты, обычно адвокаты-практики, действующие в интересах крупных предприятий, ещё до стадии подачи заявления собирают в ходе адвокатского расследования такой материал, по которому сложно отказать в возбуждении дела. В целом ситуации, когда заявление об очевидном преступлении остаётся без возбуждения уголовного дела, скорее являются исключением из правила. Предложенные в обзоре «виды» преступлений у практика (адвоката, следователя, судьи) вызовут недоумение. Так называемое «нарушение принципов делового поведения», предложенное составителем обзора, в российском уголовном праве как состав преступления попросту отсутствует. Указанное «незаконное присвоение активов» может быть квалифицировано по УК совершенно разным образом, и что конкретно имеют авторы в виду, неясно. А «киберпреступления» могут быть вообще вне экономики. Можно согласиться с тезисом, что непосредственно к преступлениям в сфере экономики проведённое PwC исследование имеет слабое отношение, поскольку небольшая часть предмета исследования регистрируется в качестве «официальных» преступлений, и наоборот, преступления, вошедшие в статистику, могли не войти в предмет обзора. Поэтому можно предложить руководителям, пострадавшим от незаконных действий своих работников или контрагентов, проводить внутренние расследования или проводить их силами адвокатов-практиков и обращаться с заявлением о возбуждении уголовного дела.
— Россия относится к группе развивающихся экономик. А это означает, что и законодательство, и предпринимательская культура проходит непростой этап формирования. При этом не секрет, что наиболее масштабные и резонансные экономические преступления совершаются лицами и группами, приближенными к государственному и муниципальному управлению и зачастую связанными с правоохранительным органами. Этот сектор часто ещё и оказывает давление на предпринимателей, которые также совершают различные экономические правонарушения. По большому счёту, у подавляющего большинства субъектов экономической деятельности можно найти те или иные нарушения действующего законодательства. И это почти неизбежно. Потому что если делать всё «строго по закону», то бизнес долго не протянет. А это почва для процветания коррупции, взяток, откатов и т.д. Ситуация, скорее всего, будет меняться долгим эволюционным путём развития по мере гармонизации законодательной базы и условий функционирования бизнеса, и можно сказать ещё много «правильных концепций», но самое главное — должен поменяться менталитет в целом всего общества.
