Бывший министр энергетики Белоруссии, а ныне посол республики в РФ Владимир Семашко сказал, что, по его мнению, Россия и Белоруссия «достигли понимания» по формированию цены на газ.
Энергетический вопрос — ключевой в отношениях Москвы и Минска. С момента распада СССР в 1991 году именно цены на нефть и газ, их транзит и переработку являются определяющими в политике России по отношению не только к Белоруссии, но и к Украине и Молдавии.
Тот факт, что за без малого 30 лет ни с одной из этих стран не удалось договориться о ясных и внятных правилах игры на нефтяном и газовом рынках, свидетельствует о том, что вечно меняющиеся политические факторы доминируют.
Практически ежегодно перед 1 января оказывается, что поставки газа в Европу, как и для самих потребителей в Белоруссии и на Украине, ставятся под угрозу, начинаются чрезвычайные переговоры, которые длятся беспрерывно до 31 декабря, подписывается некое соглашение, но через год всё повторяется. То, что в физике называется «дурной зависимостью», стало нормой в экономических отношениях Москвы и Минска. Но надо понимать, что если за 30 лет стороны не пришли к согласию, к долговременным договорённостям, то это значит, что ситуация устраивает как Россию, так и Белоруссию.
Интерес России заключается в том, что она может оказывать влияние на политический курс бывших советских республик, используя различные преференции, предоставляемые своим партнёрам, играя с ценами на энергоносители. Все 90-е годы и начало 2000-х Москва поставляла газ, значительно субсидируя экономику Украины, Белоруссии и Молдавии. Взамен она имела право вето на те или иные решения в этих странах.
Соответственно, указанные республики получали льготы по оплате российских поставок, что помогало им удерживать на плаву свои экономики, а в случае с Минском, например, и заниматься реэкспортом энергоносителей либо перерабатывать дешёвую российскую нефть, и с выгодой продавать на мировом рынке бензин, керосин, солярку и т. д. Недорогой российский газ помогал и химическому комплексу Белоруссии производить конкурентоспособную продукцию.
Какие бы изменения во внутренней политике обоих государств ни происходили, суть оставалась неизменной: стороны не приходили к долгосрочным договорённостям, предпочитая краткосрочные, каждая из своих интересов и расчётов. Даже покупка российским «Газпромом» «Белтрансгаза» не изменила ситуации, поскольку всё равно принципиальные решения принимаются в администрации президента.
Нынешний раунд противоречий в отношениях между Москвой и Минском связан с тем, что в России с 2015 года началось введение так называемого «налогового манёвра», смысл которого заключается в изменении налогообложения нефтяной отрасли: экспортные пошлины на вывоз чёрного золота снижаются поэтапно с 30% до нуля, а взамен поэтапно возрастает налог на добычу полезных ископаемых.
В отношении Белоруссии это означает, что только за 2019–2024 годы сумма выпадающих доходов может составить $5,8 млрд. Чтобы компенсировать эту дыру в бюджете и одновременно повышение цен на российский газ, на встрече лидеров Александра Лукашенко и Владимира Путина было решено использовать механизм так называемой «перетаможки». Теперь в Белоруссию ежегодно поставляется 24 млн тонн нефти на два её НПЗ — в Мозыре и Новополоцке, но реально перерабатываются только 18 млн баррелей, а 6 млн — реэкспортируются с оставлением пошлин в белорусском бюджете.
Но и эта договорённость быстро оказалась под угрозой из-за роста цен на нефть. В Москве было сочтено, что Минск получает слишком много, и решено прекратить «перетаможку», введя «обратный акциз». При этом потери доходной части бюджета Белоруссии в 2020 году от прекращения «перетаможки» могут составить около $423,6 млн. А недостачи бюджета от налогового манёвра в 2019 году определяются в районе $400 млн.
Поэтому понятны усилия Минска добиться снижения цены на российский газ — это будет ещё одним фактором по поддержанию экономики республики на плаву. Сейчас он стоит $127 за тысячу кубометров, данное решение было принято на встрече президентов двух стран в феврале этого года. Однако Александр Лукашенко неоднократно выражал пожелание о снижении цены на газ до внутрироссийской (которая значительно ниже) — раз между Россией и Белоруссией происходит интеграция. В ответ ему напоминают о том, что за его республикой числится долг за уже поставленный газ в размере $165,5 млн.
В целом можно сделать вывод, что ввиду принципиальных различий между Минском и Москвой добиться задачи по сформированию к 2022 году единой методики цены на газ (о чём напомнил посол Семашко) не удастся. В первую половину 2020 года добыча газа в России сократилась почти на 10%. Это означает выпадение значительной доли доходов для «Газпрома».
При этом он проиграл ряд международных судов и должен расплачиваться по многомиллиардным искам. Потребление энергоносителей в мире в текущем году сократилось из-за пандемии. Также и в самой России использование газа было меньше ввиду аномально тёплой зимы. В такой ситуации идти на экономические уступки белорусской стороне, которая, в свою очередь, не идёт на уступки политические, Кремль вряд ли согласится.
Скорее всего, продолжится нынешняя политика краткосрочных договорённостей, когда основные решения будут приниматься политическим руководством. В этом смысле слова посла Семашко можно толковать так: администрации Путина и Лукашенко получили указание об очередной такой договорённости, которая не решает всех проблем в сфере энергетики между двумя странами.
