Проректор РАНХиГС, президент Российской ассоциации бизнес-образования Сергей Мясоедов в эксклюзивном интервью News.ru рассказал о том, кто чаще становится успешным предпринимателем — гуманитарии или технари, какой талант нужен бизнесмену, почему недостаточно получить одну профессию на всю жизнь и на что российским вузам следует заменить лекции.
— Сергей Павлович, какие качества присущи людям, которые решают стать предпринимателями?
— Обычно учиться предпринимательству приходят люди, которых в социологии или в теории управления мнением называют «позитивные девианты», то есть сторонники изменений. Такие люди всё время стремятся к чему-то новому, им всё время хочется открыть новый путь, попробовать сделать то, что никто и никогда не делал ранее.
— Кто чаще становится успешным предпринимателем — гуманитарии или технари?
— Часто задают вопрос: «А можно ли стать хорошим предпринимателем, если вы не знаете математику? Или если вы знаете только технические науки, но далеки от искусства?» Ответ здесь будет такой: на уровне первого высшего образования предметное наполнение программы далеко не первично. Мы в РАНХиГС долго старались понять, у кого больше шансов стать успешным предпринимателем: у того, кто получил физико-математическое, инженерное или гуманитарное образование? И, по нашему опыту, это приблизительно равные доли. Первое высшее образование, полученное в физико-математическом вузе, лингвистическом вузе, гуманитарном вузе может быть хорошим и плохим в равной степени. Первое высшее образование должно воспитать навыки критического мышления, способность осмыслить то, что вы изучаете, и помочь найти новые возможности для создания своего бизнеса. Первое высшее образование должно дать навыки командной и индивидуальной проектной работы. Кроме того, очень важно развить у студентов нестандартное мышление.
— Нужно ли что-то менять в подходе к высшему образованию в нашей стране?
— Сегодня, как я уже отметил, первое высшее образование, чтобы обеспечить успешную карьеру молодёжи, должно ориентироваться на проектный метод обучения. Нам пора уходить от лекций. Ибо лекции — это в первую очередь магнитофонный пересказ текстов и знаний педагога. Сейчас эти тексты и так присутствуют в интернете. Нам нужно учить ребят командной работе над реальными проектами. Как только прошёл первый курс, как только они освоили категорийно-дефинитивную базу знаний по своему будущему направлению, им нужно давать практические проекты. Во-первых, объединять их в группы, инициировать к тому, чтобы они сами искали нужные знания в интернете, книгах, в интервью, беседах со старшими и создавали новый продукт. Вот этот навык создания нового знания, которое соответствует происходящим изменениям, — это самое важное. За последние 10 лет в США 80% прироста рынка труда дали профессии, которых 10 лет назад не было. Следовательно, нужно не загонять высшее образование в прокрустово ложе профессиональных стандартов прошлого века, а учить студентов самостоятельно учиться, критически оценивать то, что ещё несколько десятилетий назад считалось истиной в последней инстанции.
Мы сейчас должны не наполнить их память знаниями, накопленными человечеством, а научить работать самостоятельно, проектно, то есть находить необходимые для решения конкретных задач информацию и знания. Наши выпускники должны быть адаптивными, быть готовыми подстроиться под те требования, которые рынок предъявляет сегодня и предъявит через несколько лет. Если экономика потребует профессиональных знаний, которых вуз ещё несколько лет назад дать не мог, поскольку их ещё не существовало, сегодняшний выпускник должен освоить новую профессию. Это не XIX век, когда на багаже вузовских знаний можно жить всю жизнь. Сейчас знания устаревают за несколько лет. Неслучайно, говоря о современном образовании, мы всё время повторяем, что это life-long-learning или образование в течение всей жизни. В быстро меняющемся мире надо быть готовым учиться постоянно и постоянно меняться. Как сказал мне вице-президент одной очень крупной российской компании: «Меняйся или меняйся». Имея в виду, что, если не будешь менять знания и систему мышления, придётся менять работу.
— То есть сейчас абитуриенты должны заранее понимать, что им недостаточно получить одну специальность?
— Абсолютно верно. Может оказаться, что, пока вы её получали, потребность в ней исчезла. Чтобы расти по карьерной лестнице и добиваться успеха в жизни, надо всё время осваивать новое, двигаться вперёд. Получить профессию на всю жизнь сегодня нельзя. Можно получить навыки саморазвития. Причём лучше ошибаться и исправлять ошибки, чем бояться сделать шаг вперед. Научный консультант ИБДА РАНХиГС, гуру менеджмента доктор Ицхак Калдерон Адизес любит повторять: «Лидером становится не тот, кто не падает. А тот, кто сразу встаёт и бежит дальше».
— Чтобы заниматься бизнесом нужен талант или достаточно знаний и опыта?
— Если мы говорим о бизнесе как о сфере вашей основной деятельности, подразумевается, что у вас есть определённый талант. Почему-то у нас считается, что для того, чтобы хорошо петь, нужен талант и голос, для того, чтобы быть музыкантом, нужен талант и абсолютный слух, а вот управлением, предпринимательством может заниматься кто угодно. Природа распределяет наши способности более или менее равномерно. Кому-то достаётся талант танцевать, а кому-то — создавать прибыль. Бизнес — это сфера, где создаётся прибыль. В бизнес должны идти люди, у которых есть талант проектной работы, которые могут понять, насколько в данных рыночных условиях будет востребован тот или иной проект, найдёт ли продукт своего покупателя, создаст ли новые рабочие места, принесёт ли прибыль компании. Управленческое образование помогает отшлифовать талант, как музыкальная школа или консерватория помогают стать профессионалом, а затем виртуозом людей, одарённых к музыке. Успех и звёздная карьера — это всегда производная таланта и большого труда.
— Как наш бизнес встраивается в цифровую экономику, о которой сейчас так много говорят?
— Достаточно тяжело. Для того, чтобы наш бизнес встраивался в цифровую экономику, нам надо менять сознание руководителей крупнейших компаний. Которые, как правило, за редчайшим исключением, не очень любят принимать участие в каких-то обучающих программах. В стране очень много говорится о необходимости адаптироваться под цифровую экономику. На уровне лозунгов это поддерживают все, но, когда доходит до реальной перестройки деятельности крупных компаний с использованием цифровых технологий, нередко всё начинает пробуксовывать. Конечно, сейчас много делается, поступательное движение есть, но далеко не столь активное, как хотелось бы. Недостаточное, чтобы мы удержались на гребне научно-технического прогресса. Ставку на новые технологии нужно делать более активно.
— Насколько сложно вести бизнес в России, прежде всего, учитывая нашу законодательную систему?
— Давайте сложность ведения бизнеса в России не умалять, но и не преувеличивать. Наша страна входит в G20. Это в том числе показывает уровень развития большинства социально-экономических и правовых институтов. Мы с вами в завершающей части «двадцатки», и, конечно, с этой точки зрения бизнесу у нас работать тяжелее, чем бизнесу в первой пятерке стран. Но легче, чем в сотнях стран мира за пределами «двадцатки».
Несмотря на все жалобы, российский бизнес развивается достаточно устойчивыми темпами, осваивает и национальный рынок, и рынки других стран. Экспорт у нас растёт, малые инновационные предприятия создаются. Давайте как потребители оценим прогресс, который за последние 10−15 лет произошёл в российском бизнесе на примере розничной торговли, производства товаров народного потребления и продуктов питания, деятельности туристических фирм и гостиниц и т. п. и сравним с картинками пустых магазинов и одетыми в бесцветную серую одежду покупателями времён «развитого социализма». И мы увидим, как далеко мы шагнули вперёд за эти годы. Заметьте, что в большинстве названных сфер задействовано отнюдь не государство, а либо работает частный бизнес, либо государственно-частные партнерства. Значит, несмотря на трудности, которых много, бизнес всё же быстро развивается, учится работать вместе с государством над решением проблем, волнующих людей. Другой вопрос, что проблем у бизнеса меньше не становится. Нужно добиваться снижения скрытой коррупции, ограничивать произвол бюрократии и проверяющих органов, делать законодательство более лояльным по отношению к частникам, выравнивать условия работы частных предпринимателей и государственных компаний и т. д.
— В какой поддержке нуждается российский бизнес?
— Обычно под поддержкой подразумевают в первую очередь поддержку финансовую. Я не убежден, что выделение больших финансовых ресурсов государством — это правильный путь стимулирования бизнеса, включая инновационный. Внерыночная поддержка приучает работать в тепличных условиях. Кроме того, через уродливую систему бюрократических тендеров ресурсы достаются зачастую не самым талантливым, не настроенным на бизнес, а тем, кто ближе стоит к тендерному комитету, кто умеет «осваивать», а не инвестировать полученные деньги. И как только эти деньги заканчиваются, предприятия, привыкшие к «костылям» государственной финансовой поддержки, начинают спотыкаться и вскоре заканчивают своё существование. Бизнес надо поддерживать по-другому. Охранять от произвола чиновников и силовиков, от бесконечных проверок. На уровне образовательных программ и идеологии, на уровне СМИ и литературных произведений делать профессию и работу предпринимателя уважаемой и почитаемой. Объяснять, что предприниматель — это не кровосос, присваивающий «прибавочную стоимость», а организатор новых производств, создатель новых рабочих мест, источник налоговых поступлений. Что это человек, который работает в условиях высокой степени риска, стремясь запустить новые проекты, создать то, чего ранее не было. Профессию бизнесмена, предпринимателя нужно возводить на пьедестал рядом с такими благородными профессиями, как врач, строитель и учитель.
