Российский зерновой союз (РЗС) сообщил, что Россия может собрать в текущем сезоне небывалый урожай зерна и побить свой же собственный рекорд — 135,5 млн тонн в чистом весе, включая 86 млн тонн пшеницы, — поставленный в 2017 году.
Мы побьём этот рекорд. Всё идёт к этому. Если погода сложится достаточно благоприятно, то всё идёт ровно к этому, — приводит слова президента РЗС Аркадия Злочевского портал Agrobook.
Специалисты Института конъюнктуры аграрного рынка считают прогноз РЗС избыточно оптимистичным. Их собственные прогнозные данные — 122 млн тонн в чистом весе и 78,5 млн тонн пшеницы. Существует также мнение аналитиков Минсельхоза, согласно которому валовый сбор зерна составит 118 млн тонн, где на пшеницу придётся 75–78 млн тонн. Кроме того, есть цифры от компании «СовЭкон» (126,1 млн тонн и 80 млн тонн пшеницы) и от портала «ПроЗерно» (более 128 млн тонн зерна).
Цифры противоречивые. Но, так или иначе, они огромны. Например, 122 млн тонн — это 1 742 857 железнодорожных вагонов-зерновозов, каждый из которых объёмом 110 куб. м и грузоподъёмностью около 70 тонн.
Готова ли страна к такому урожаю? Выиграют ли аграрии от того, что зерна будет как никогда много? С этими вопросами News.ru обратился к эксперту аграрного рынка, генеральному директору медиа-группы «Крестьянские ведомости», председателю оргкомитета Ассоциации аграрных журналистов Игорю Абакумову.
— Игорь Борисович, в последнее время российские хлеборобы собирают очень неплохие урожаи. Россия снискала славу зерновой державы. Какие страны у нас покупают зерно и какое?
— Зерна у нас много, и мы по экспорту пшеницы вышли на первое место. Российское зерно вытеснило американское с рынков Северной Африки — это Тунис, Ливия, Ирак, Сирия, Марокко и Египет. Идут поставки в Китай и в другие страны. Правда, есть вопросы к качеству зерна. Как правило, это зерно 4-го класса, из него делают низкосортные хлебы, лепёшки, нарезные батончики и так далее. Испечь из такого зерна южный каравай, на который можно сесть, а он распрямится, когда встанешь, — такого зерна у нас мало. Ещё один вариант для экспорта — мука. Сегодня лидер по производству муки — Турция, но дело в том, что турки производят муку из зерна, поставленного из России. И наша задача — подвинуть Турцию с рынка муки.
— Россию, по всей видимости, опять ждёт высокий урожай зерна в текущем сезоне. Сам по себе прогноз большого урожая — хорошая весть?
— Нам ещё надо пережить весну и все возможные катаклизмы, которые, как обычно, случаются внезапно. Хвалиться надо тем урожаем, что уже в закромах, а не тем, что прогнозируется.
— Открывает ли хороший урожай какие-то новые возможности для экспорта?
— Люди, которые производят зерно, скорее всего, в текущем сезоне будут несколько ограничены в экспортных возможностях. Уже неоднократно, начиная с осени прошлого года, прозвучало, что экспорт зерна нуждается в ограничении. Экспортёры зерна взволнованы разговорами об ограничении экспорта зерна. Поставили планку в 40 млн тонн и больше выпускать не собираются. Кроме того, у нас до сих пор не отменена возможность введения экспортной пошлины. То есть экспортной пошлины нет, но она есть.
— Как это так?
— Сейчас она нулевая, но это означает на деле, что её просто могут ввести в любой момент.
— Среди фермеров высока закредитованность?
— Закредитованность — вещь не страшная, если есть доступ к кредитованию. А такого доступа нет.
— Информагентство «Зерно Онлайн» пишет, что по состоянию на 28 марта кредитных средств на проведение сезонных полевых работ выдали на 27,8% больше, чем в прошлом году. Кто же тогда получил эти кредиты?
— Скорее всего, эти деньги ушли крупным агрохолдингам. Мелкие и средние производители ничего не получат. Кредиты дорогие. К тому же, вес бумаг, которые следует собрать для получения кредита, превышает вес самого кредита. Очень много волокиты и бюрократических препон. Только порядка 10% от общего числа кредитов достаётся фермерам. И это при том, что фермеры производят примерно половину продукции, и такое распределение нельзя назвать справедливым. Агрохолдинги и крупные фермерские хозяйства дают примерно 48–50% всей сельхозпродукции. Всё остальное производят примерно 70 тысяч фермеров, для чего они много работают и платят большие налоги.
— Предположим, что сезон удался и в стране хороший урожай. Что будет с ценами на зерно на внутреннем рынке?
— Зерно упадёт в цене — к бабке не ходи. Причина в том, что у нас до сих пор нет зернового планирования и нет чётких заявлений от руководства отрасли, а я имею в виду Министерство сельского хозяйства, о том, какие твёрдые минимальные цены на зерно будут в случае урожая и в случае неурожая... На что рассчитывать земледельцу. В США ежегодно подписывают новый закон о сельском хозяйстве — farm bill с индексированием, с чёткими ценами. У нас такого нет.
— Почему?
— Экономикой у нас рулят люди, которые не очень в ней разбираются. И это простая констатация факта.
— Вернёмся к богатому урожаю. Есть где хранить?
— Основное количество ёмкостей под зерно у нас осталось ещё со времён Советского Союза. Они в хорошем состоянии, но их необходимо модернизировать. Новые строятся, но их недостаточно, и под прогнозируемый урожай нужного количества ёмкостей просто нет.
— Что будут делать аграрии в этой ситуации? Вряд ли кто-то хочет вкалывать на полях, чтобы потом зерно сгнило у него же на глазах.
— Многие отходят от зерновых. Начинают заниматься масличными культурами и, в частности, редкими сортами масличных. Например, рыжиками, поскольку рыжиковое масло очень востребовано. От зерна поворачиваются в сторону других культур. Мозги есть на месте у аграриев, поэтому не бросятся бездумно в поля и не станут сеять зерновые, а выберут что-то иное.
