Актёрский диапазон Виктора Сухорукова безграничен. И каждая его работа — от киллера Виктора Багрова в «Брате» и «Брате-2» до настоятеля монастыря Филарета в «Острове» — мгновенно врезается в память. Больше двух лет он играл только в театре, создавая роли одна интереснее другой. Но теперь возвращается в кино. В интервью порталу News.ru Сухоруков рассказал о том, где планирует сниматься, как отдыхает после спектакля, что выращивает на даче и в каких странах мечтает побывать.
— Недавно на фестивале «Виват кино России!» вам дали премию за выдающийся вклад в исполнение мужских ролей. Каким должен быть мужчина на экране?
— Интересным. Не могу сказать красивым, потому что бывают некрасивые, но очаровательные люди. Не могу сказать, что он должен быть сексуальным, потому что сексуальность для каждого своя. Для кого-то секс пахнет потом, для кого-то — нет. Всё это сугубо индивидуально. Поэтому на вопрос, каким должен быть мужчина, да и женщина на экране, отвечаю: интересным. Если я буду вызывать интерес, зрители не смогут оторваться от экрана. А если я буду скучным, пресным, невнятным, им остаётся только дремать, жрать попкорн и, выйдя из кинотеатра, сказать: «Мура какая-то».
— Почему вы впервые приехали на «Виват кино России!», хотя вас уже не раз приглашали?
— На этот раз на фестивале праздновали 90-летие уникального кинорежиссёра Виталия Мельникова, c которым я сочинил и сделал две роли в очень сильных, мощных картинах: «Бедный, бедный Павел» и «Агитбригада «Бей врага».
И если «Бедного Павла» зрители всё-таки увидели, то почти автобиографическая картина Мельникова «Агитбригада «Бей врага» незаслуженно обделена вниманием.
Поздравить Мельникова приехали Наталья Егорова, Людмила Зайцева, Оксана Мысина, Михаил Боярский, который сыграл у него в фильме «Старший сын».
— Правда ли, что Мельников поначалу не видел вас в роли Павла I?
— Мою кандидатуру предложила Татьяна Бузян, ассистент по актёрам «Ленфильма»: она дружит с Наташей Дубовой, которая была помощником режиссёра у Алексея Балабанова. Мельников согласился со мной познакомиться и поговорить, но на меня у него видов не было. Он этого и не скрывал: думал о Константине Райкине, Игоре Скляре. Мы говорили долго, около часа. После этого Мельников раскраснелся, разволновался и сказал: «Ну что же, Татьяна, будем считать, что Павел у нас есть!»
Олег Янковский, приглашённый на роль графа Палена, одобрил этот выбор, и мы с Олегом Ивановичем во время съёмок вместе прошли наш нелёгкий творческий путь.
А на премьеру фильма в кинотеатре «Аврора» на Невском проспекте в карете, запряжённой лошадьми, ехали Виталий Мельников, Олег Янковский, композитор Андрей Петров и Витя Сухоруков.
— Вы сыграли в кино Павла I, а в театре — царя Фёдора Иоанновича и императора Диона. Не задумывались о том, как нужно управлять государством?
— Знаете, сейчас слишком много развелось умников, которые рассуждают на эту тему. Хотя они чаще скатываются к критике, а не к какому-то созидательному разговору. Конечно, у меня есть какие-то мысли на эту тему. Нужно заботиться о здоровье, единении, сохранении и обороне своего народа — люди должны чувствовать себя защищёнными. В обществе необходимо внимание к детям, к старикам. А правитель должен обладать мудростью, терпением и верой. Я вдруг подумал, что у всех верующих бог на небесах — ни у кого нет бога под землёй. И народы с разным цветом кожи и разрезом глаз, обитающие на разных материках, глядят наверх.
— Раньше вы сравнивали театр с домом, а кино с дачей, которой у человека может и не быть. Что бы вы сказали сегодня?
— Хорошо живётся и дышится там, где тебя любят. И там, где ты интересен. Сегодня там мой дом и там моя дача.
В последнее время я мало снимался, поскольку хотел подчеркнуть, что прижился на театральной территории. Я очень люблю публику, свою и не очень свою, обожаю театральное действо и здорово загружен в своём родном Театре Моссовета: играю в спектаклях «Встречайте, мы уходим» — в июле будет 40-й спектакль, «Царство отца и сына», «Р.Р.Р.», «Римская комедия (Дион»). В Театре на Малой Бронной у меня Тартюф в «Тартюфе» (если всё сложится, осенью поедем на гастроли в Израиль), в антрепризе — Сарафанов в «Старшем сыне» Вампилова. И грандиозный, чудесный спектакль «Улыбнись нам, Господи!» в Театре Вахтангова.
— Слышала, что вы снова начали сниматься в кино и у вас масса планов.
— Могу признаться, хотя я, наверное, бегу впереди календаря, что в июне завершаю работу в исторической саге «Борис Годунов» режиссёра Алексея Андрианова. Играю Малюту Скуратова. Потом заканчиваю в Петербурге съёмки в триллере «Илиана. Усмешка поляницы» режиссёра Владимира Койфмана. Играю аж три роли: братьев-близнецов и замаскированного под одного из них электрика. Веду переговоры с Ильёй Хотиненко о роли сыщика Путилина в картине «Клуб червонных валетов» кинокомпании Николая Расторгуева. Утверждён на роль криминального персонажа в фильме «Цыплёнок жареный» режиссёра Елены Николаевой: съёмки начнутся летом и продлятся до Нового года. И ещё Николай Лебедев пригласил меня в фильм «Мастер и Маргарита». Пробуюсь на несколько ролей, но на какие, пока не скажу.
— Как вам удаётся совмещать работу в театре и кино?
— Пока всё распределяется ровно, и я всё успеваю.
— И на дачу ездить успеваете?
— Летом, конечно, приезжаю. Я очень люблю свою дачу, свой огород и сейчас с нетерпением жду того времени, когда можно будет немного отдохнуть и наслаждаться землёй. А она у меня цветущая.
— Вы же привозили семена тюльпанов из Голландии.
— С тюльпанов всё началось, а потом я из каждой своей поездки в Голландию стал привозить какие-нибудь новые семена. Я обнаружил на цветочных рынках Голландии немало интересных вещей. Например, свёклу с ботвой в виде цветов. На вкус обычная свёкла, из неё можно делать салаты и борщи, а её листва — перламутровая, пышная и прекрасная. И главное, семена там очень хорошо обработаны: всегда отлично всходят и растут.
— А правда, что вы на дачу и с дачи ездите на электричке?
— Да, часто езжу. Вот, открыл сезон в начале мая.
— Как-то не верится. Обычно на фестивалях вам проходу не дают, всё время просят автографы.
— Понимаете, всё зависит от того, как себя вести. Я не отдаляюсь от людей, не высокомерничаю, но, видимо, так себя веду, что у них не возникает желания вешаться мне на шею. Если в электричке меня узнают, то здороваются, как со знакомым, и я отвечаю. Вот недавно в электричке ко мне подошёл взрослый, солидный мужчина и говорит: «Ведь это вы? Можно пожать вам руку?» Пожал мне руку и отошёл. Может быть, роли помогают, потому что они у меня все полукриминальные. Знаете, даже мою бронзовую скульптуру, которая второй год стоит в Орехово-Зуево, никто не портит! На ней ни одной царапины! Хотя я был готов к тому, что мне напишут какую-нибудь гадость на лысине, на спине или на коленке.
— Любите ли вы путешествовать? Какая страна вам больше всего понравилась?
— Люблю, но не могу сказать, что много путешествовал. Мне нравятся Америка, Израиль, Скандинавия — может, потому, что я часто там бывал. Но на самом деле я мало что видел: на Кипре был только во время съёмок, в Италии — проездом, во Франции был всего полдня, и там у меня срезали фотоаппарат. Я иногда мечтаю: коли родился человек на Земле, ему надо вместе с метриками дарить право на путешествия по всему миру. Мы, родившиеся на Земле, должны увидеть её. Пусть точечно, не по экватору, а только по кривой, по косой, но если мы избраны природой оказаться здесь, хочется посмотреть на закат в Австралии, восход в Японии, прогуляться по вечерней Европе и окунуться в ночную Америку или другую страну в её огнях и мерцаниях.
— Все ваши роли в театре требуют огромной энергетической отдачи. Как вы приходите в себя после спектакля?
— Просто отдыхаю. Помогают душ, вкусная еда или вкусный чай, телевизор, книга, музыка и покой. У меня дома нет никаких специальных джакузи или тренеров по гипнозу.
— Интересно, что делает квартиру домом?
— Мы все разные, и дом у каждого человека свой. Он может быть голым или заполненным барахлом, нищим или богатым, это уже дело вкуса. Но если пространство становится твоим, если туда хочется возвращаться — это дом.
— У вас дома до сих пор висит на стене вышивка, которую вы сделали?
— До сих пор. Я стал вышивать гладью, когда бросал курить: нужно было чем-то занять пальцы. Тем более что под руками были нитки мулине — коллега подарил красивую круглую рамку. И я подумал: дай-ка я сейчас лютики-цветочки запендюрю! И сделал вышивку безо всякого рисунка. От точечки в центре ромашки начал — и понеслось. Я уже давно не занимаюсь вышивкой: неинтересно и ненужно. Мне дарят иконы из бисера, мой портрет, вышитый крестиком. И даже есть портрет Виктора Сухорукова в роли Авнера Розенталя, который написала маслом ученица Ильи Глазунова.
— Вы переживали непростые времена. Что помогло вам не сломаться?
— Стыд. Ты мечтал, строил какие-то планы, влюблялся — и вдруг ничего нет. Как так? Позор, срам, стыд! Ты что, хуже всех? Ты что, не хочешь жить хорошо и быть нужным людям? Давай, приводи себя в порядок! Хотите верьте, хотите нет, во мне живёт какая-то мощная внутренняя сила. И я думаю, мне Бог помог: без него не получилось бы реинкарнироваться. Я возродился, очистился, просил прощения и продолжаю жить совсем другим человеком. Сейчас я себя контролирую и продолжаю перевоспитывать. Я развиваюсь. Сейчас у меня такие принципы жизни: терпение, жертвенность, и главное — быть полезным обществу. Хотя я многим жертвую и не так весело живу.
— Что в вас осталось от мальчика Вити, который жил в Орехово-Зуево и мечтал стать артистом?
— От того Вити Сухорукова осталась только память. Мы с каждым годом всё дальше и дальше уходим от того ребёнка, который пробежал по улице и прокричал о своей мечте. Всё меняется, и остаются только воспоминания.
