До 6 августа 2024 года Александр Фесенко жил в Судже Курской области и возглавлял местный колледж искусств имени Н. В. Плевицкой. Он и сейчас остается директором учреждения, но из-за боевых действий пока работает в Курске. Как Фесенко выбирался из Суджи после вторжения ВСУ и чем он занимается сейчас — в материале NEWS.ru.
— Я жил в деревне Куриловке рядом с Суджей, в километре от украинской границы. 6 августа был в отпуске, как и большинство педагогов нашего учреждения, у студентов же каникулы. Украинские дроны уже вовсю летали не первый месяц, периодически сбрасывая снаряды. Однажды я ехал на машине, и сзади такой грохот раздался, что шины полопались. Но тогда обошлось. Они начали нас кошмарить уже давно.
Я не раз предлагал представителям местной администрации раздать нам оружие. Мы бы в партизаны пошли. Будь у меня ружье, когда ВСУ зашли и начали стрелять, я бы не убегал. Одного-двух бы точно застрелил. Не ушел бы с родной земли, дал отпор. Но у меня нет ружья.
Суджа находится в большой ложбине, рядом река с таким же названием. Со стороны Курска и украинских Сум — возвышенности. 6 августа на рассвете туда встали танки ВСУ и принялись стрелять по городу. Они перекрыли дороги, стояли на всех развилках. И мы уже не могли даже уехать. 8-го после обеда украинские войска зашли и в Куриловку. Мы решили уходить пешком через реку Псел. Там есть брод. И мы пошли на Плехово, теперь уже целиком разрушенное.
Там летало много дронов, выстреливая движущиеся живые цели. Нам повезло, что под вечер водитель, он сам гаевский (из села Гаево. — NEWS.ru), вывозил из Плехово родственников. Он нас подобрал и привез в Белицу. Уже оттуда мы выехали в Курск.
— Не было никакой официальной информации о нападении ВСУ, не дали сигнала о необходимости эвакуации. Люди пребывали в полном неведении. И потом сами выбирались кто как мог, бросая все. Мы надеялись, что через два-три дня ВСУ уйдут и мы сможем вернуться домой. Но увы…
Мои документы на землю и дом находились в учебном заведении в шкафу. Там они и остались. В украинских пабликах несколько раз показывали наше учебное заведение. У меня был казачий мундир в училище. В кабинете прикладного отделения стоял скелет. Один военнослужащий ВСУ надел на него мой мундир. И с автоматом фотографировался на его фоне, а потом — в нашем концертном зале с роялем, который мы приобрели по президентскому гранту.
В 2019-м мы получили все инструменты через Министерство культуры России. Тогда же поменяли и мебель, и кресла, и в зале все преобразилось.
— Вообще суджанские промыслы уникальны. 300-летняя история ковроткачества, керамики и гончарного искусства. У нас была собственная мастерская с деревянными настилами. Заходишь — и как будто попал в старинный деревенский дом. Работа с деревом и глиной меняет душу. Было настроение плохое, а становится хорошее…
Исторически здесь были поселения казаков. Русская культура, казачья и украинская соединились. Много достойных личностей отсюда вышли. В том же Гаево жил человек, который вырастил 300 музыкантов. У него был духовой оркестр, через который прошли все дети села.
Мы бережно хранили фольклорные традиции. Очень много песенного материала. Причем соседние улицы могли один и тот же напев по-разному исполнять. Я в свое время учился академическому пению. Но попал сюда, услышал местных стариков и влюбился в эти песни. Начал записывать, как бабушки поют, чтобы сохранить эту уникальность.
Дети, которые приходят к нам в учебное заведение, тоже исполняют народные песни, увлекаются ковроткачеством и дальше идут по этой стезе. Я говорю студентам, что у нас лучшее учебное заведение, пусть и не такие уж денежные профессии.
— Меня, конечно, волнует очень культурная утрата. Учитывая интенсивность боевых действий, полагаю, что от нашего колледжа ничего не осталось. Пятеро преподавателей пропали без вести. Среди них член Союза художников керамист Юрий Степанович Спесивцев. «В его руках глина поет», — писали о нем курские и федеральные СМИ. А теперь ничего не известно о его местонахождении вот уже более семи месяцев. И баянист потерялся. Мы, когда уходили, звали его с собой, но он отказался.
Две студентки-первокурсницы тоже пропали без вести. Возможно, их вывезли на Украину. Теща моя, мать жены, осталась в Судже. Тоже не пожелала выезжать. Никаких сведений о ней нет по сей день. Хочется верить, что найдем живой.
Когда российские военные обнаружили в подвале в Русском Поречном тела убитых русских и сняли на видео, никто из суджан не был удивлен. В Плехово видео не снимали, хотя было то же самое. Около 25 человек убили в подвалах или просто на улице, ВСУ выкладывали видео в украинские паблики с телами дедушек и бабушек. Они, как мне известно, убивали жителей, переодевались в их одежду, прикидываясь местными, а потом открывали огонь.
Отец Всеволод из Черкасского Поречного недавно рассказал, что храма там уже нет. Жалко, до слез жалко. Плехово целиком выжгли. Пока непонятно, что осталось от Малой Локни, Новой Ивановки, Любимовки, Дарьино и Светликово… Потому что война все разрушает.
— Все эти месяцы мы стараемся продолжить работу колледжа, насколько это возможно в наших условиях. Министерство культуры помогло и выделило несколько площадок в учебных заведениях Курска — в колледже культуры, музыкальном, в ДК имени Винокура и других. Наши керамисты пока разместились в одной из общеобразовательных школ. Первокурсники занимаются в доме пионеров. Очень важно сохранить студентов и педсостав в действующем состоянии.
Многие живут в пунктах временного размещения (ПВР): кому-то выделили отдельные комнаты на семью, кого-то разместили большими компаниями.
Морально тяжело. Понимаете, что значит потерять все? У меня, например, был дом в 100 «квадратов». Сейчас взамен предлагают сертификаты на жилье, но с ограничением суммы. На эти деньги я не найду квартиру аналогичной площади. Но даже не это главное, а другое. При получении сертификатов мы подписываем бумагу о передаче своих земельных участков в Суджанском районе в муниципальную собственность.
Лучше бы дали деньги на руки. Многие из нас поехали бы в Суджу сразу после ее окончательного освобождения и начали бы восстанавливать. Ну а кто это будет делать, если не мы сами?
Читайте также:
Элиту армии хоронят заживо: почему Сырский обрек ВСУ на гибель в Судже
Военблогер Подоляка сообщил о формальном освобождении Суджи
Зеленского предупредили об опасной фазе конфликта с Россией
«Обнимают ребят наших»: Алаудинов рассказал, как встречают ВС РФ на Курщине
