Старые добрые времена, вернуться в которые сегодня мечтают все кому ни лень, — это не только период бури и натиска, биполярного мира и гонки вооружений. Старые добрые времена — это ещё и живое культурное наследие, из чемодана которого сегодня выпадают имена и эпохи, звуки и кинокадры. Поисками всего этого утраченного — в прямом и переносном смысле — занимался Глеб Скороходов, в своё время очень популярный журналист, киновед и телеведущий, каких сегодня почти не осталось ни в культурной блогосфере, ни тем более на голубых экранах. NEWS.ru вспоминает жизненный путь Глеба Анатольевича, которого не стало ровно 10 лет назад.
Родился Глеб Скороходов 23 апреля 1930 года в Грозном в семье терских казаков. Его отец — Анатолий Владимирович Скороходов — был подполковником и потомственным военным. Но их с супругой Гуттой Борисовной сын выбрал совсем другую стезю, чему почти с детства способствовала среда, в которой вращался мальчик. Из Чечено-Ингушской АССР они вскоре перебрались в Москву, поселившись в коммунальной квартире в Замоскворечье. Там будущий журналист-синефил с удовольствием проводил время в кинотеатре «Ударник». В этом же районе жили поэт Михаил Анчаров, режиссёры Михаил Ромм и Галина Волчек, писатель Юрий Бондарев и многие другие известные работники советской культуры.
Школа № 545, где я учился, задумывалась как образцово-показательная, в ней был прекрасный актовый зал и столь же прекрасный педагогический коллектив учителей, которые разрешали нам устраивать всевозможные вечера. А неподалеку, в 553-й школе, учился Андрей Тарковский. Он приходил к нам на танцы. Тарковский был большим пижоном: в моду только что вошли белоснежные шарфики и брюки-дудочки, и он был первым, кто стал появляться на вечерах в таком сногсшибательном одеянии, — рассказывал про своё детство Скороходов.
По воспоминаниям его сестры Инги Сидоровой, после окончания школы Глеб Анатольевич мечтал стать артистом и подавал документы в театральные вузы, но ему отказывали. В итоге поступил на факультет журналистики МГУ, который окончил с отличием, и после аспирантуры получил звание кандидата филологических наук, работал в «Комсомольской правде», позднее преподавал в Университете дружбы народов и во Всероссийском государственном институте кинематографии (ВГИК).
Как вспоминал о Скороходове президент журфака МГУ Ясен Засурский, помнивший его со студенческих лет, «он учился очень хорошо, он был хороший студент и всегда был изящным журналистом, который писал, думал и отрабатывал свои фразы и идеи».
Он был одним из первых наших журналистов, который проявил себя среди как раз этих новых относительно видов журналистики, телевидения и очень активно занимался кино, — говорил Засурский.
С 1956 года Скороходов участвовал в записи граммофонных пластинок из серии «Мастера советской эстрады», «Вокруг света», «Антология советского джаза» и других, трудясь корреспондентом и редактором в студии «Мелодия». Позднее он стал автором и режиссёром Главной редакции литературно-драматических программ на Гостелерадио СССР.
В 1960-е Скороходов создавал радиопередачи об артистах эстрады, с которыми лично знакомился в студии и много общался, трогательно потом вспоминая об этом уже на экранах и в книгах. В их числе были Фаина Раневская (которая в своём духе говорила о дружбе с молодым журналистом: «Я его усыновила, а он меня уматерил»), Леонид Утёсов, Клавдия Шульженко, Людмила Гурченко и многие другие. В 1990-е он посвятил им цикл телепередач «В поисках утраченного», которые выходили на Первом канале и НТВ. За этот проект в 1998 году его создатель получил премию ТЭФИ в номинации «Лучшая программа об искусстве».
Абсолютно ни на кого не похожий, смешной, безумно трогательный, в чём-то наивный, непосредственный. И каждый раз он обязательно звонил и разбирал все программы с очень каким-то искренним, радостным чувством за то, какие хорошие программы мы делаем. Телевизионный и человеческий след он оставит у каждого из тех людей, которые знали его, помнят его, и я уверена, что через какое-то время эти передачи будут повторяться, потому что это абсолютно уникальное явление и уникальный человек на нашем экране, — вспоминала о Скороходове его соведущая Кира Прошутинская.
В 2002–2005 годы на канале «Россия 1» (тогда — РТР) выходил телепроект «Киноистории Глеба Скороходова», а совместно с Аллой Пугачевой он в начале 2000-х создал цикл программ «Вспоминая Рождество». Сам Скороходов в книге «Алла и Рождество» рассказывал, что этот проект был её идеей:
...начало было, как в сказке Корнея Чуковского. У меня зазвонил телефон.
— Кто говорит?
— Алла Пугачева.
— Откуда?
— Из Поворова.
— Что вам надо?
— Десять лет я делаю «Рождественские встречи». Не хотите ли рассказать о них в своих передачах?
Принять это предложение за розыгрыш — не решился. Да и пародировать голос Пугачевой еще никому не удалось. Поэтому пытаюсь разобраться, что к чему. Говорю:
— «Рождественские встречи» живут и процветают, а мы ищем утраченное.
— Я знаю, но вы и не представляете, сколько утраченного вы сможете здесь найти! Подумайте над этим, прежде чем скажете «да» или «нет».
Глеб Анатольевич сказал «да». В результате вышел документальный фильм, в каждой из 12 серий которого рассказывалось о песенном фестивале «Рождественские встречи», который вела Пугачёва в 1989–2001 годы. Работа представляла собой дайджест лучших номеров, а также воспоминания участников и комментарии артистки с выступлениями Скороходова.
Его телепроекты стали явлением, совершенно противоположным по природе нынешнему медиаконтенту про шоу-бизнес с истериками, скандалами и «сенсационными» попытками забраться в исподнее. Это были интеллигентные по форме и максимально информативные по содержанию беседы. У зрителя возникало ощущение полного отрыва от реальности, какой бы депрессивной она ни была, и погружения в тёплый и немного ностальгический мир «патефонных вечеров» кино и эстрады. Во многом уютная атмосфера создавалась авторской манерой ведущего, академически разбиравшегося в предметах и героях своего повествования. Ведь помимо сугубо журналистских работ на радио и телевидении Глеб Скороходов делал биографические книги, скрупулёзно собирая в текст крупицы утраченного и забытого о значимых деятелях советской и не только советской культуры. Помимо Пугачёвой, Шульженко, Раневской, Утёсова и других артистов, ему, например, довелось общаться с немецкой певицей Марлен Дитрих.
1964 год. Крохотная заметка в «Советской культуре», буквально несколько строчек: в Москву приезжает Марлен Дитрих. Никакой сенсации, люди о ней мало что знали. Тем более что в Советском Союзе показывали только один фильм с ней в главной роли — «Свидетель обвинения». А тут звонок музыканта из оркестра Утёсова: «Мы будем репетировать с Дитрих, хочешь её увидеть?» Я побежал, повесив на плечо устройство «Репортёр», весом семь килограммов. Зная, что актрисе уже 63 года, я ожидал увидеть важную даму, а в зале появилась стройная моложавая женщина с волнующей походкой и россыпью волос. «А это её бойфренд, музыкант Бакарак, — шепнули мне. — Почти на тридцать лет её моложе!» — вспоминал Скороходов.
По словам Глеба Анатольевича, во время интервью он хотел говорить с Дитрих на немецком, но она отказалась, заявив: «Я не буду говорить на этом языке! Германия — моя родина, но когда я туда недавно приехала, кучка неофашистов кричала мне: „Убирайся!“ Это из-за того, что при Третьем рейхе я отказалась играть в немецком кино. Давайте говорить на английском...»
Тогда в Москве актриса дала пять концертов. В итоге Глеб Скороходов посвятил ей книгу под названием «Пять вечеров с Марлен Дитрих».
Каждый вечер, пока она пережидала цирк, мы открывали бутылочку шампанского, и она начинала рассказывать. Мы говорили и о её романе с Хемингуэем, и о том, что Эрих Мария Ремарк списал с неё героиню романа «Жизнь взаймы»... А когда заговорили о России, актриса вдруг вспомнила о нашем писателе, Константине Паустовском. «Я обожаю его рассказ „Телеграмма“! Это гениально! Великий писатель...» Я был удивлён — не Толстой, не Чехов, — описывал встречи автор книги.
Его не стало 10 октября 2012 года. Это уже была другая страна и другое телевидение, в которые Глеб Скороходов вписывался мало. На экранах продолжали периодически мелькать последние «партизаны» вроде Кирилла Разлогова или Андрея Шемякина, но погоды они уже не делали от слова «совсем».
