«И на похоронах замечаю смешное»: Новикова о юморе, Жванецком и Петросяне

Народная артистка России Клара Новикова стала одним из первых стендап-комиков еще в СССР, так как в Союзе почти никто из женщин-юмористов не общался со зрительным залом. Миллионы людей полюбили ее персонажа тетю Соню. Клара встретила корреспондента NEWS.ru сырниками с яблоками в многоэтажном доме неподалеку от Живописного моста в Москве. Какими Новикова запомнила сатирика Михаила Жванецкого и политика Михаила Горбачева, как относится к певице Алле Пугачевой и о чем мечтает сейчас — в эксклюзивном интервью.

«Папа без мамы уже не захотел никуда ехать»

— Клара, я знаю, что вы хорошо поете, вполне могли бы сделать и карьеру певицы.

— Спасибо. Моя мама любила петь. «Ша, тихо, — говорил папа мне и моему младшему брату, — ваша мама запела». Это говорилось иронично, мол, вы сейчас услышите. Мои родители из маленького еврейского местечка, учились там в еврейской школе. Папу звали Борис Зиновьевич, а маму все называли Полиной, но по паспорту она Сима Симховна. «Симха» означает радость. В честь праздника Симхат Тора! Радость дарования Торы. То есть, получается, имя мамы — радость радостная.

В детстве слова я видела в цвете, мама у меня ассоциируется с зеленым. Родители ходили в синагогу, правда, тайно. Папа всегда красиво одевался. Перед выходом в синагогу он надевал свой лучший костюм, сверху — макинтош. Мама была в своем лучшем платье. «Дети, ша, чтоб никто не знал, что мы ходим в синагогу», — велел нам с братом папа. Я спрашивала маму: «Как надо отмечать еврейский Песах?» «Надо кушать вкусно, пить сладко и не ссориться, потому что целый год будешь ссориться», — отвечала она. Потом подхожу к маме и снова спрашиваю: «Мама, а как надо отмечать Хануку?» «Надо кушать вкусно, пить сладко и не ссориться, потому что целый год будешь ссориться», — отвечала мамочка.

— Почему родители не захотели переехать к вам в Москву?

— Квартиру для папы и мамы я купила в центре города, в районе Чистых прудов. Я распланировала там все: предусмотрела диван, на котором будет лежать папа и смотреть, как мама готовит на кухне. Я все в этой квартире придумала, только не могла себе представить, что жизнь у мамы закончится… Все произошло в одну секунду. Папа без мамы уже не захотел никуда ехать. Он прожил еще семь лет, дождался первого правнука. Сейчас в этой квартире периодически живут мои внуки: у меня их трое.

— Ваш брат жив и здоров?

— Конечно! Брат живет 36 лет в Сан-Диего, работает врачом. Леонид окончил Красноярский медицинский институт, встретил местную девушку, которая училась с ним, они поженились, и вскоре у меня родилась моя племянница Юлька.

— Вы не раз снимались в кино. У кого из режиссеров хотели бы сыграть?

— У Петра Тодоровского, но его уже нет. Феллини — тоже была моя мечта. Из актрис мне нравятся Джульетта Мазина, Нонна Мордюкова, Маргарита Терехова. Люблю Лию Ахеджакову. Из актеров — поклон Олегу Басилашвили.

— Смотрите современное кино? Кто из актеров нравится?

— Сегодня столько выходит сериалов, что я не успеваю за ними следить! Как можно сыграть Раневскую?! Ну как? Девочка, которая ее сыграла, талантливая, может, она и старалась, но Раневская — это же не только фамилия, а состояние души. Это ее собака Мальчик, с которой она вела беседы. Как это сыграешь? Выходила на сцену уже немощной, забывала текст, но шла играть… Вот это я бы хотела сыграть!

— Как складывается ваш обычный день?

— Хожу в театры, читаю. Мне нравится «Мастерская Петра Фоменко». Я хочу в театре посмотреть всё! Ездила в Питер на спектакль Могучего, я в восторге! Если нет мест, я могу сидеть на полу, на ступеньке, не испытываю от этого неловкости. В театре мне удобно везде, только недалеко от сцены. Четыре дня не отрываясь смотрела спектакли Эфроса, Анатолию Васильевичу исполнилось бы 100 лет. Пересматриваю в интернете спектакли с Раневской и Пляттом, которые знаю, мне кажется, наизусть.

— На близких хватает времени?

— Не скажу, что я каждый день вижусь со своей дочерью Машей и внуками. Но в курсе всех событий моей семьи. Вчера зашли с Машей в магазин тканей. Дочь спросила: «А нет ли каких-то обрезков тканей?» «Зачем тебе?» — поинтересовалась я у Маши. «Для Ани», — ответила дочь. Она у нас занимается куклами: создает и шьет для них костюмы. Для меня это увлечение моей внучки Ани стало неожиданностью!

Почему Клара Новикова отказала Петру Фоменко

— Петр Фоменко предлагал вам покинуть эстраду и перейти в «Мастерскую Фоменко», в театр, который вы любите. Почему не согласились?

— Я сказала ему: «Петр Наумович, объясни, пожалуйста, почему я должна бросить эстраду и уйти в театр? На эстраде я тоже актриса. Почему?!» Наше знакомство с Петром Наумовичем началось с того, что они с моим мужем были дружны. Режиссер пришел на первый мой бенефисный вечер в концертный зал «Россия», он вглядывался в меня.

С моим появлением в жизни Юры они реже стали видеться, потому что муж то встречал меня с концертов, то ездил со мной к портнихам на примерки. При большой своей занятости он много времени проводил со мной. Потом, когда родилась Маша, он помогал. Наша дочка — первый ребенок Юры, она родилась, когда ему было 45 лет. Он хотел, чтобы она у нас была Машей. Маму Юры звали Марией. Мы так и назвали дочь, хотя родила я ее 25 января, в Татьянин день, в 07:40 вечера или в 19:40. Это не просто цифры, есть такая известная еврейская мелодия.

— Можете сказать, что встреча с Юрием изменила вашу жизнь?

— Коренным образом изменила! Юра стал для меня значимым человеком, он ввел меня в совершенно другую среду. Я приехала в Москву, где не знала ни единого человека. Мне не с кем было пойти на концерт и в кино.

Я позвонила журналисту, который записывал со мной интервью. Юрий Леонидович был единственным знакомым мне человеком во всей Москве! Я его пригласила в кино на «Восемь с половиной», у меня было два билета. Фильм Федерико Феллини показывали на «Горбушке». Я даже не знала, что такое «Горбушка»! Юрий был в восторге, что пойдет на Феллини, да еще и со мной! Я ему понравилась.

«Юру проводили весело: не представляете, какие были поминки»

— 30 с лишним лет счастливой жизни с Юрием, и такой внезапный уход любимого человека… Как вы пережили свою драму?

— Открытие фестиваля в Благовещенске, куда мы приехали с нашим спектаклем «Поздняя любовь», премьера которого только что состоялась в Москве (осенью 2009 года. — NEWS.ru). Декорации у нас там сложнейшие. Готовимся к открытию фестиваля. Я надеваю вечернее платье… Все уже пошли смотреть Красную дорожку, а я никак не соберусь. Что-то меня все время задерживало в номере гостиницы. Пришел Эммануил Виторган и Ирочка: «Клара, мы тебя ждем!»

В это время звонок из Москвы: «Это Мария Юрьевна»? — «Нет, это не Мария Юрьевна». — «А кто?» — «Клара Борисовна». — «Клара Борисовна, у нас для вас очень плохое известие, — слышу в трубке. — Не стало вашего мужа». Телефон выпал из моих рук и разбился…

Я оставила Юру в больнице, когда поехала на фестиваль. Ему поменяли сердечный клапан. Потом была консультация у врачей, сказали, начался сепсис, Юру ввели в медикаментозную кому. «Вы можете на несколько дней уехать», — сказал мне врач.

Юра лежал в хорошей палате. Я приносила ему домашнюю еду. «Рыжуля, принеси мне две книжки — „Отцы и дети“ и „Алые паруса“», — попросил он. Юра был погруженным в литературу человеком, много читал и много курил! Я спросила: «Почему „Алые паруса“?» Он так пожал плечами и сказал: «Хочется». Уход Юры, прощание с ним — это и были его «Алые паруса». Я много потом об этом думала… Я принесла ему эти книги и улетела в Благовещенск.

С фестиваля я полетела в Москву самым ранним рейсом. Юру отпевали в храме Космы и Дамиана (храм Святых Бессребреников Космы и Дамиана в Шубине. — NEWS.ru) у отца Александра Борисова, к которому он иногда ходил на проповеди. Юра мне рассказывал, что священник был учеником Александра Меня. Мы простились с Юрой.

Вы не представляете, какие были поминки! Был Петр Наумович, Арканов, и все вспоминали Юру весело, его неукротимый характер, такой легкий нрав. Ночью я улетела на гастроли во Владивосток.

Я не могла оставить моих коллег. Прилетел самолет, меня с милицейскими мигалками везли на сцену, потому что уже начинался спектакль. Я быстро оделась и выскочила на сцену. Зал встал… Не знаю, откуда зритель знал, что я вчера простилась с мужем.

— Вы эффектная, талантливая, интересная, наверное, были и другие предложения о замужестве.

— После Юры замуж, вы смеетесь? За кого же можно выйти замуж после моего Юрия?! Так, легкие ухаживания, может, еще и принимаю. Легкий флирт — почему бы и нет? Любовный флер в жизни женщины должен присутствовать всегда!

«С Жванецким пили тысячу раз на брудершафт»

— С кем из коллег вы дружите?

— Не могу сказать, что дружу: перезваниваемся с Володей Винокуром и Геной Хазановым. Иногда общаемся с Леной Воробей, так, просто поболтать. Сережа Дроботенко называет меня «моя Муза», я его — «мой Муз», в шутку. Чаще всего разговариваю с Любовью Гречишниковой, это замечательный эстрадный режиссер! Когда мы участвуем в одном большом концерте, я рада видеть всех. Володя Винокур в жизни молчаливый человек, он очень хороший и трудяга. Гена Хазанов — философ. Мы прожили с ними большую жизнь в профессии. Это непревзойденные артисты в нашем жанре, а Витя Ильченко был моим учителем, он любил меня как артистку. А Рома Карцев был моим восхищением!

— Как складывались ваши отношения с Михаилом Жванецким?

— Меня все называют по-разному. Леня Каневский, с которым мы играем в спектакле «Поздняя любовь», — Кларинчи. Для Жванецкого я была Кларкой, это что-то очень такое близкое, свое. Мы пили с Михал Михалычем на брудершафт тысячу раз, чтобы перейти на «ты», но у него получилось сразу, а у меня — никогда. Он для меня до сих пор Михал Михалыч.

Когда у нас не стало Вити Ильченко, мне позвонил Михал Михалыч и сказал: «Кларка, свои должны быть вместе, приходи к нам, будешь с нами». Я пришла к ним в офис. Там был Сташкевич! А кто такой Сташкевич? Для Михал Михалыча он и литературный секретарь, и редактор, и друг Жванецкого. Олег — свидетель и участник всей жизни Михал Михалыча. Близкие называли его Сташок. Я его называла «портфеленосец»! Олег мог меня критиковать, разносить в пух и прах, все это я выслушивала, оно того стоило. Я расстраивалась, дико расстраивалась, но слушала его, в этом была правда Сташкевича. Теперь нет Олега, нет Михал Михалыча, нет Ромы….

— Клара, известный меценат Виктор Семенов мне рассказывал, что сатирик был человеком чести! Когда Виктора сняли с должности министра сельского хозяйства, Жванецкий тут же на концерте сказал добрые слова со сцены Кремлевского дворца в адрес Семенова, тем самым поддержал друга в трудный момент.

— Да, конечно, я знаю Виктора, они дружили много лет с Жванецким, он бывал на днях рождения Михал Михалыча. По-моему, их познакомил Карцев, Рома жил на Белой даче в Подмосковье, где у Виктора концерн. Я видела соревнования, в которых участвовали Андрей Макаревич (внесен Минюстом РФ в список иноагентов), Леня Каневский, Михал Михалыч, — кто из них лучше сварит раков! Жванецкий превзошел всех! Так, как знал про еду Михал Михалыч, никто не знает. Как он о ней говорил, как он вкусно ел! Для меня был кайф смотреть, как Михал Михалыч ест! Он делал это, улыбаясь, кайфуя и с рюмочкой в руке.

Жванецкий ждал, когда наступит то самое мгновение, когда ему друзья скажут: «Миша, а почитай!» Это все была прелюдия к тому, что сейчас он достанет портфель, вытащит из портфеля новые монологи и покажет их всем, он проверял на нас свои монологи. Во время застолий я всегда ждала момента, когда Михал Михалыч достанет свои листочки и начнет читать! Это для меня всегда было: «Вау, Жванецкий!»

Как-то я увидела текст Михал Михалыча, он был исписан поперек листа большими буквами. Он писал размашисто. Я спрашиваю: «Почему так написано?» «Я торопился записывать, — объясняет Жванецкий. — Мне диктовали, я боялся не успеть». Ему диктовали вот оттуда… (Клара поднимает глаза к небу. — NEWS.ru). Однажды я его поздравляла с днем рождения и сказала: «Какую же надо в мозгах включить скорость, чтобы догнать Жванецкого?!» Я придумала единицу измерения юмора — один Жван. Есть один Герц, один Джоуль, в юморе — один Жван. Михал Михалыч советовал мне написать книгу. «Кларка, ты лучше пишешь, чем твои авторы», — говорил Жванецкий.

«Аркан, помни, не шаркай»

— Чем вам запомнился талантливый писатель, поэт, сценарист Аркадий Арканов?

— Мы все его называли Аркан. У меня были свои отношения с Аркадием Михалычем, он дружил с моим мужем. Они вместе книжку о шахматах написали. Аркан был невероятно талантливым. Помимо книг, он писал сценарии, моноспектакли для эстрадных артистов, стихи. Вместе с Гришей Гориным они написали детскую песню: «Оранжевое небо, оранжевое море, оранжевые мамы…» (Новикова напевает популярную детскую песню. — NEWS.ru)

Мне Аркан посвятил песню «Донна Клара». Он гордился сыном Васей, замечательным переводчиком, писателем. Васе уже 60! Иногда мы с Аркановым встречались на концертах «Вечера с юмором». И я стала замечать, что со временем, выходя на сцену, Аркадий Михалыч шаркает ногами, как совсем не молодой человек! Я к нему подошла и сказала: «Аркан, знаешь, что мужчина, который шаркает ногами, — старик?» «Что?» — спросил он. «Старик, — повторила ему. — На сцену не шаркай, выходи». «Я понял», — сказал он. И вот нам выходить на сцену, стою у него за спиной: «Аркан, помни, не шаркай!»

На следующий день в этом же зале был еще один концерт. Аркадий Михалыч был в потрясающем белом пиджаке, с бабочкой такого же цвета. Я вышла в кулисы посмотреть, как Арканов будет выходить на сцену. Я стояла у него за спиной. Конферансье уже объявлял его фамилию, Арканов повернулся ко мне и сказал: «Ну что, погарцевал», — и пошел на сцену. И он гарцевал! Никому не хочется быть стариком, никому!

Аркан ел только вечером, в этом была его особенность. Он так много наедался, что я даже спрашивала: «Аркан, зачем ты так много ешь на ночь, ты же не уснешь?!» А он ночами и не спал, был весь в творчестве. Днем пил двойной эспрессо, даже не пил, а потягивал. Аркан все делал красиво и медленно, курил он тоже медленно. Глоток кофе и затяжка сигаретой, дым выпускал вверх.

Сидим мы в кафе в Геленджике — нам накрыли на улице. За нашим столом Владимир Этуш, его жена Лена, Арканов и я. Аркан берет чашечку, потягивает кофе, медленно ее отставляет, курит, пускает дым вверх и долго смотрит в небо. Этуш, который ел маленькой ложечкой мороженое, спрашивает у меня: «А с кем он там разговаривает наверху?» Я как бы перевожу: «Аркан, Владимир Абрамович интересуется, а с кем ты там беседуешь?» Аркан так медленно, с паузами сказал: «Мне есть с кем там разговаривать и о чем просить».

Этуш снова через меня спрашивает, сколько ему лет. «Аркан, Владимир Абрамович интересуется, сколько тебе лет?» — передаю я. Аркан, не торопясь и затягиваясь сигаретой: «Мне 80». Владимир Абрамович, которому тогда было за 90, сказал Аркадию Михалычу: «Мальчишка!»

Все мои ушли. У меня есть Сеня Альтов, Миша Мишин, чудный замечательный мой автор Французов. И Лилечка Моцарь — женщина, пишущая мощно и трогательно.

«Петросян занимается юмором как исследователь»

— Клара, я заметила, если вам человек не импонирует, вы отказываетесь о нем говорить. Ни слова не сказали о Евгении Петросяне и его бывшей супруге Елене Степаненко.

— Есть Лена Степаненко, у нее свой успех и своя публика. Я знала ее, когда она только начинала выступать, — худенькую, тоненькую, с длинными ногами. Помню, мы шли по пляжу, а на ее красивейшую фигуру все оглядывались. Она была хорошей пародисткой, а Женя из нее сделал артистку, я так думаю. Петросян занимается юмором как исследователь, он пишет книжки, у него своя стезя, он достиг в профессии определенного уровня. Пойду ли я на концерт Петросяна? Я не знаю, где у него концерты. А был бы у Жени концерт в Театре эстрады, может, и пошла бы.

— С Региной Дубовицкой общаетесь?

— Теперь редко. Регина, что бы о ней ни говорили, создала свой телевизионный мир. Она собрала вокруг себя молодежь — и не только. Многих «родила», многих продвинула. Я пришла в «Аншлаг» состоявшейся актрисой. Дубовицкая придумала то, что разошлось на многие программы на ТВ. Например, телевизионные застолья, когда собираются люди одного жанра и шутят за столом, — это идея Регины. Задолго после «Аншлага» появился Comedy Club — они талантливые, но их приемы были уже открыты.

— Клара, а как ваш друг Ефим Шифрин поживает?

— Шифрин — хороший артист! Нас в народе называли Клара-Фима. Мы с ним плыли в Японию на теплоходе, жили в одной каюте. У нас был один душ на двоих и туалет. Фимка — жаворонок, а я — сова, но нам это не было помехой. Мы постоянно болтали, шутили, хохотали! Это даже дружбой не назовешь, так только родственники общаются. Не было дня, чтобы мы друг другу не позвонили!

И вот встретились мы с Фимой на юбилее у Сени Альтова в Петербурге. Фима подошел ко мне: «Кларка, ну что же так мы перестали общаться?» — спрашивает он меня. «Давай я тебе помогу чем-то, если надо», — предложил мне он. «Ты мне звони, и я тебе буду звонить», — добавил он радостно. «Нет, Фима, у меня даже нет сейчас твоего телефона», — вот и все, что я смогла ему ответить.

«Укладывала мужчин на сцене»

— Вас приглашают в Comedy Club?

— У них своя компания. Я их смотрю, мне бывает очень интересно. Однажды их прима, красивая девушка, сказала, что училась у меня держаться на сцене, импровизировать. Сколько от моей тети Сони отпочковалось персонажей! Она же начала общаться с залом, это и был первый женский стендап. Мужчины в этом жанре уже работали. Я это сделала подсознательно, это был прорыв.

Я укладывала мужчин на сцене, просила говорить мне ласковые слова, они, заикаясь, произносили: «рыбка», «птичка», «киска» — в общем, весь зоопарк. «Лапушка ты моя», — сказал один человек с придыханием, зал взорвался аплодисментами. Я до сих пор помню этого мужчину, капитана дальнего плавания. Тетя Соня может и поддержать, и пожалеть, и пригвоздить. Этим она и симпатична.

«Первую трубку мне набил Ширвиндт»

— Знаю, что бронзовая тетя Соня в шляпке стоит в Ялте. Всем известно, что вы любите шляпы, в том числе и цилиндры, к этому образу вам бы еще трубка подошла.

— А у меня действительно есть коллекция курительных трубок! Первую трубку мне набил Александр Анатольевич Ширвиндт. Он и раскуривать меня научил. Показал, как потом чистить трубку. Сигарету можно выкурить быстро, а курить трубку — это процесс. Мы с Говорухиным вместе курили трубки, когда виделись в общих компаниях. Иногда я ее забывала. «Без трубки сегодня, мою будешь курить», — и доставал вторую: он носил две. Говорухин курил задумчиво, не вынимая изо рта.

— Вы дружны были с Ширвиндтом?

— Не то чтобы дружили. Ширвиндт хорошо ко мне относился. Однажды Александр Анатольевич пришел ко мне на спектакль с Михал Михалычем Державиным и Леней Каневским. Вы понимаете, когда у тебя на концерте сидит в первом ряду Александр Ширвиндт, что ты можешь шутить? Что можно шутить при Ширвиндте?! Он все время хватал меня за ноги, пытался «расколоть». «Кларка, а ты умеешь держать удар», — сказал мне потом Александр Анатольевич.

У меня есть фотография, где мы все вместе хохочем: молодые и красивые. Иногда мне хочется позвонить его жене Наташе, но, думаю, как-то неудобно, мы не были так дружны. Однажды Шура мне сказал: «Кларка, я бы взял тебя в свой театр, но мои возрастные дамы этого не переживут, они оторвут у меня то, что мне уже давно не надо».

Как Горбачев ел борщ Клары Новиковой

— «Как вам наш генеральный секретарь?» — задавала вопрос тетя Соня, когда в зале был Михаил Горбачев, руководивший в ту пору СССР. Не боялись вольностей по отношению к власти?

— Один из первых монологов тети Сони был о Горбачеве. Однажды 9 мая, после концерта, все артисты вышли в фойе концертного зала. Ветераны и простые зрители подходили с нами фотографироваться, мы давали автографы. И вдруг появился Михаил Сергеевич с супругой. Раиса Максимовна подошла ко мне и сказала: «Мы с Михаилом Сергеевичем очень хорошо вас знаем!»

В ту пору у меня был моноспектакль «Соло для кровати со скрипом», одной из моих ролей в этой постановке была жена капитана. По сюжету я познакомилась с обыкновенным матросом в далеком южном колхозе и сделала из него капитана. Кровать со скрипом — это была страна, которая скрипит и разваливается. То есть прямой намек на чету Горбачевых. Тогда, в конце 1980-х, можно было об этом говорить…

А потом мы встретились с Горбачевым в доме наших общих друзей. Раисы Максимовны уже не было. В тот день мы решили посидеть в складчину: каждый что-то принес к столу. Меня попросили приготовить борщ. Я принесла еще и вареники. Михал Сергеевич ел борщ медленно, со вкусом, потом посмотрел на меня и сказал: «А Раиса такой не готовила». «Вы поете украинские песни?» — спросил меня Горбачев. И мы с ним спели украинскую песню: «Нiч яка месячна, зорина ясная…» Это любимая песня моей мамы.

— Горбачеа можно понять, вы действительно вкусно готовите, кто вас научил?

— Сама! Мои сырники, например, любят все. Мой внук Андрюшка недавно просил, чтобы я ему каждый день готовила сырники. Два месяца у нас на завтраки были сырники!

— Клара, вы совсем отказались от мяса? Хочу тоже перестать есть мясное, советуете?

— Да, я не ем мясо 24 года. И почти не ему рыбу. Моя вторая группа крови может жить без мяса. Заменяю мясное растительным белком: грибы, фасоль и прочее. У меня нет мотивации. Вам отказываться не советую, это может произойти само собой.

«Весной я услышала новые песни Пугачевой и была в восторге»

— Многие артисты, дружившие с Пугачевой, которых поющая актриса вытащила «из грязи в князи», отказались с ней общаться в силу сложившихся обстоятельств. Вы поддерживаете отношения с Аллой?

— Как я могу предавать дружбу?! Это поколение артистов, с которыми я прожила жизнь. Я знаю Аллу с 1974 года, с моего первого конкурса артистов эстрады! Это был Всесоюзный конкурс, который показывали по телевизору, туда съезжались участники со всей страны. Артисты сразу становились известными. Геннадий Хазанов в нем тогда участвовал.

Первый тур проходил в ДК Зуева. Мы с Аллой участвовали в разных жанрах: Пугачева — в вокальном, а я — в разговорном. Я пришла посмотреть, как у вокалистов проходит жеребьевка. И вот вышла на сцену рыжая бестия и сказала: «У меня будет номер 13!» Листочки с номерами находились в шляпе-цилиндре. Алла вытянула действительно номер 13! «Что я говорила, у меня будет 13-й!» — проговорила Алла. Она спела тогда замечательные песни! А я хотела, чтобы у меня был номер восьмой, вытащила его и заняла первое место!

— Ваши пути с Пугачевой потом пересекались?

— Мы не были друг у друга в гостях, но она та актриса, на концерты которой я ходила всегда. Не все было так было просто в ее жизни. Она трудилась с детства, 15-летней девочкой поехала на первые свои гастроли. Мне рассказывал Алик Левенбук, что именно с ним ее отпустили.

Я не могу сказать, какая песня Аллы у меня любимая. Как выбрать одну? Скажите, какая песня Аллы может не нравиться? Мне нравится в ней все, как она мыслит и как поет. Это же не просто песни, она проживает каждую свою композицию. И с каким юмором, тревогой и болью!

Весной я услышала новые песни Аллы и переслушала их несколько раз, особенно на меня произвела впечатление песня «Мама». Это не песня — это монолог, исповедь. Это такое тонкое прочтение актерское. Я задохнулась от чувств! Туда не всех пускаешь, где эти чувства расположены…

«Она гениальная, — написала я Максиму (Максим Галкин, внесен Минюстом РФ в список иноагентов) об Алле, — я до сих пор в мурашках». Впрочем, мы с вами не делаем открытий, когда говорим, что Алла — гениальная. Вот сейчас вам об этом говорю, а по мне опять топчутся мурашки. Я поздравляю с днем рождения и Максима, и Аллу. Макс невероятно талантливый, знает несколько языков. Я знаю его брата, у них достойная семья. Алла всегда знает, что делает, чувствует, что ей нужно в определенный момент. Артисты не живут той жизнью, какой живут обычные люди. Я сейчас не про всех говорю, а про избранных, которые удивляют собой. Состоявшиеся люди, чаще всего, такие как Алла, открытые!

Несколько лет тому назад был концерт в день моего рождения. Вдруг выносят на сцену огромный пакет, заботливо завернутый. «Это подарок от Аллы Пугачевой», — мне говорят. Она уже тогда уехала.

Развернула в гримерке, а там пуховик итальянский, обалденный, красоты сумасшедшей! Серый, и на нем белые и красные розочки с зелеными листочками. На молнии, каких-то застежках. Там и муфточка, и шапка ушанка такой же расцветки. Был декабрь, я его надела и стала носить. Я ношу эту вещь уже третий год. У меня есть шубы, пальто, но теплее этого пуховика ничего нет…

«Я и на похоронах замечаю смешное»

— Вы так молодо выглядите, поделитесь, пожалуйста, своим рецептом ухода за лицом.

— Я сделана из того теста, что и все. Ничего радикального со своей внешностью не делала. У меня замечательный косметолог, с которым мы дружим много лет. Я делаю масочку каждый день. Ботокс не колю, косметолог мне не советует, поскольку считает, что у актрисы лицо должно быть подвижным.

— Как говорит ваша тетя Соня, я сегодня отвела душу.

— Жизнь такова, какой вы ее сами видите, как вы к ней относитесь. Все люди по-разному видят, что произошло сегодня, что случилось вчера, а что было накануне. Я и на похоронах замечаю смешное… Трагедия и комедия — это одна жизнь. Трагикомедия, поэтому и пишется в одно слово. Юмор — это медаль, с одной стороны которой драма, а с другой — комедия.

— О чем мечтаете?

— Закончится интервью, поднимусь в свою берлогу, буду работать над монологом, над которым работаю уже года три. Я его все время «пробую» на публике. Это некая дама, которая находится в санатории пенсионного значения от тоски. А скоро начало нового театрального сезона, будем играть с Леней Каневским и Даниилом Спиваковским спектакль «Поздняя любовь». Мне кажется, что в моей героине Этель — все мои несыгранные роли. Есть моя личная жизнь, в которой я хочу увидеть правнуков. Думаю, приятные ощущения прабабушки.

— Хотели бы вы, чтобы какие-то события в вашей жизни не произошли, чего-то не случилось?

— Тогда бы это была не моя жизнь. Например, если бы я родилась на один день позже или раньше, то это был бы совершенно другой человек — не я. Может быть, тогда я не вышла бы за своего Юру, а до него и за Виктора Новикова (музыкант, барабанщик. — NEWS.ru). Он был одаренным, мастеровитым невероятно, мог и починить швейцарские часы, и провести свет. Мне Витя делал прихватки, чтобы я не обжигала руки. Папа общался с Витей даже больше, чем с Юрой, поскольку Юра в Москве жил, а когда я была в браке с Новиковым, мы жили у моих родителей. Витя много делал вместе с моим папой по дому. Виктор был добрейшим человеком, просто я переросла его.

Я не люблю давать интервью, поскольку снова проживаю свою жизнь. Меня просят написать книжку, но тогда я буду выдумывать себя, а я не хочу. У меня есть своя идея по этому поводу, стоит что-то менять в своей судьбе или нет. Вот смотрите, таблица Менделеева, где каждый элемент занимает свою клеточку, если какой-то из элементов убрать или даже поменять местами, то это тоже будет таблица, но не Менделеева. Открывают новый элемент, его вносят в пустую клеточку. Вот моя жизнь — это таблица Менделеева, где событие за событием создавало меня нынешнюю. Я не знаю, сколько мне предстоит еще сделать, но в таблице еще есть пустые клеточки, которые я надеюсь заполнить. И пускай это будут события, а не мимо убегающая жизнь.

Читайте также:

Сбежала в США, нашла молодого мужа, против СВО? Куда пропала Степаненко

Квартиры за 78 млн, связь с Галкиным, шоу с Воробей: куда пропал Дроботенко

«Нужно было выяснять отношения»: Борщева о съемках в Африке и Comedy Women