Знаменитого советского актёра Баниониса обвинили в том, что в первой половине семидесятых годов он сотрудничал с КГБ СССР. 6 января Центр исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы опубликовал список агентов, в который якобы входил и Банионис. В Центре отметили, что имя Баниониса находится в самом конце списка, а там имена написаны разным почерком, другими чернилами, не соблюдена хронология, и поэтому к ним «надо отнестись критически». Иными словами, сотрудничество Баниониса с КГБ небезусловно и вызывает сомнения. Оперативным псевдонимом вымышленного или реального агента Баниониса было имя Бронюс.
Сын Баниониса сказал, что теперь ему остаётся только упаковать чемодан и уехать из Литвы. А в России известие о публикации этого списка вызвало возмущение. Было сказано, что это «мелкая месть» Банионису за роль в фильме «Никто не хотел умирать» (он вышел в 1965 году). Гораздо разумнее было бы вспомнить, что Банионис был членом ЦК Коммунистической партии Литвы и депутатом Верховного Совета СССР, и связать мелкую месть с этим. Как бы то ни было, данные о том, что он был связан с КГБ, не вполне достоверны и по мнению публикаторов. Но и со стопроцентной уверенностью утверждать обратное тоже нельзя: человек слаб, а дьявол (то есть Комитет государственной безопасности) был очень силён.
По данным того же Центра, с 1945 года до провозглашения независимости с КГБ в Литве сотрудничали порядка 119 тысяч человек, опубликованы имена лишь нескольких тысяч.
Некоторое время назад литовский парламент проголосовал против полной публикации этих списков. И это было мудрым решением: во-первых, списки могут быть неточны и фигурирующие в них люди были бы зря опорочены, а общество понапрасну расколото. Во-вторых, тут есть масса оттенков и меняющих всё деталей, которые не видны за перечнем фамилий агентов.
В конце тридцатых годов в России, например, отказаться от сотрудничества с НКВД было опасно для жизни. Мариэтта Чудакова приводила в пример женщину, которую после этого до смерти забили на допросе. Это было опасно и в Литве середины — конца сороковых. А позже начали работать обстоятельства, связанные с тем, что Советская власть казалась вечной. Компромисс с ней, как и аккуратное сотрудничество с КГБ, многим не казались грехом.
Но Банионис повзрослел в другое время. Его карьера как советского актёра и членство в ЦК литовской компартии вполне могли и не состояться. В 1941-м, когда только что включённая в СССР Литовская Республика была перепугана бессудными депортациями, он, по его словам, состоял в подпольном отряде. А после немецкой оккупации вполне мог примкнуть к формировавшимся литовским военизированным подразделениями — но главный режиссёр Паневежского театра, где он работал, умнейший Юозас Мильтинис, запретил это своим артистам. Позже Мильтинис и Банионис пытались уйти на Запад от наступавшей советской армии. Это не удалось, и после допроса в Смерше Банионис отправился назад, в Паневежис.
Он говорил, что КГБ пытался вербовать его в пятидесятые годы, но у них ничего не вышло.
А в 1970-м, когда — случилось это или нет — произошла вербовка, он уже был знаменит и вполне неприкосновенен. Речь тут могла идти о шантаже или обещании каких-то благ: по версии Центра исследования геноцида и сопротивления, от него ждали сведений о живших на Западе литовских эмигрантах.
Банионис был блестящим артистом, такие, как он, — редкость, но его судьба отражает и общую литовскую судьбу. От неприятия советской власти — к сотрудничеству, примирению с ней как с неизбежностью, которая потом оказалась достаточно комфортной. Достоверных сведений о том, завербовал ли его Комитет госбезопасности, нет, но по отношению ко многим известным, пользующимся общественным признанием людям этот номер удался.
В сотрудничестве с польским КГБ, к примеру, обвиняют самого известного борца с социалистической Польшей Леха Валенсу. Чешский классик и бывший диссидент Милан Кундера в 1950 году, ещё студентом, якобы донёс на человека, получившего 22 года, из которых 14 он провёл на урановых рудниках. Защитники Кундеры уверяют, что этот документ сфальсифицирован.
Так это или нет, но отменяет ли предполагаемое сотрудничество писателя со спецслужбой то, что его книги стали свидетельством нежизнеспособности чешского общества в пору социализма? Обнуляет ли оно заслуги Валенсы, вождя и символа польской «Солидарности»? Смертный ли это грех? Должен ли человек всегда выбирать прямые пути, имеет ли он право на ошибку? Простительна ли эта ошибка?
Такие вопросы встают, когда артиста масштаба Баниониса обвиняют в чём-то подобном. При этом и хулители, и защитники забывают о том, что личность художника и его произведения — не одно и то же.
А о том, был ли Банионис Бронюсом, мы судить не можем. Абсолютно надёжных доказательств этого, по мнению самих публикаторов, нет, любое сомнение толкуется в пользу обвиняемого.
