Первая миротворческая миссия Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) свернулась так же стремительно, как началась, — в понедельник, 17 января, последний военно-транспортный самолёт с десантниками приземлился на аэродроме Чкаловский. При этом каждая из сторон добилась заявленных целей: президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев укрепил внешнюю легитимность, ОДКБ может поставить галочку о первой не учебной, а реальной операции, а Россия — оценить сплочённость своих союзников и сделать выводы. А вот замахиваться на большее, например новые аналогичные операции или расширение организации, пока вряд ли стоит.
Больше не учения
Самолёты с российскими, белорусскими, армянскими и таджикскими военными уже приземлились дома, а киргизские выехали по земле. Миротворческая миссия ОДКБ, которую некоторые называли событием, открывающим новую эпоху на постсоветском пространстве, а некоторые — попыткой нарушить суверенитет Казахстана, завершена. Сразу после ввода войск 6 января и российские, и местные официальные лица намекали, что миссия продлится недолго — от двух недель до месяца. Но мало кто ожидал, что всё обойдется ещё быстрее.
Как именно родилось решение о вводе сил ОДКБ и кто первый озвучил эту идею коллегам, мы вряд ли узнаем доподлинно. Зато хорошо известно, что неугомонный белорусский лидер Лукашенко переговорил с Токаевым и Путиным буквально за пару часов до отправки запроса. Правда, обставить ситуацию решили в виде инициативы снизу, причём с явной аналогией. Обнулить сроки Путина «по просьбам трудящихся» предложила Валентина Терешкова, а задействовать ОДКБ — первый космонавт-казах.
Хотя у многих оппозиционеров во всех странах постсоветского пространства это решение вызвало ассоциации с подавлением Пражской весны в 1968 году, корректнее вспомнить куда более близкий пример — Белоруссию летом 2020 года. Тогда уже упомянутый Александр Лукашенко тоже говорил, что он, как избранный президент, может попросить союзников о помощи. Путин даже ответил, что в случае необходимости, Россия действительно может выделить «резерв правоохранителей», но в итоге не пришлось делать и этого.
Сценарий, при котором российские, казахские и армянские силовики (война в Карабахе на тот момент ещё не началась, а память о том, что Пашинян сам пришёл во власть через уличные протесты, была свежа) вместе с белорусскими коллегами заталкивают в автозаки противников Александра Лукашенко, был бы максимально нежелательным для имиджа всех этих стран. Получается, что созданная как оборонительный блок ОДКБ показала бы себя как инструмент сохранения власти непопулярного автократа любой ценой.
Между тем с каждой упущенной возможностью отреагировать на реальный вызов ОДКБ всё сильнее укрепляла имидж сугубо формальной, мертворождённой организации, удел которой — проводить учения и круглые столы. Тем более что в течение 2021 года появилось ещё несколько причин так считать — из-за пассивной реакции ОДКБ на боевые действия между Таджикистаном и Киргизией и стычки между Арменией и Азербайджаном (уже за пределами Карабаха). В последнем случае речь даже шла об официальном обращении армянских властей, обвиняющих соседа во вторжении на свою территорию. Но его отклонили, назвав случившееся приграничным инцидентом.
Так себе союзники
Если рассматривать первую операцию ОДКБ как имиджевый проект, то было бы лучше, если бы воевать пришлось против внешней угрозы, которую нельзя назвать надуманной. Например, отразить вторжение реальных боевиков «Аль-Каиды»* и «Исламского государства»* в какой-нибудь приграничный таджикский район. Но такой случай не представился — и это хорошо.
Но с другой стороны, проведённую в Казахстане операцию сложно представить как подвиг. Скорее всего, для самих военных эта поездка мало отличалась от недавних учений миротворческих сил ОДКБ в Казани — развернулись, постояли и свернулись. Военнослужащие из пяти стран просто заняли стратегические объекты, от правительственных зданий до водозаборов, и несли на них дежурство, пока местные силовики зачищали город — порой очень жестоко. Информации о применением силы российскими, армянскими и белорусскими десантниками не поступало. И это просто отлично как для них самих, так и для пригласившего их президента Токаева, которому теперь предстоит выстроить собственную систему власти.
При этом некоторые эксперты считают, что алгоритм действий миротворцев в Казахстане следует принять за образец и прописать в уставных документах организации. Мол, в случае возникшей нестабильности, ОДКБ и должно просто защищать критические объекты инфраструктуры (зачастую, построенные ещё в советское время), чтобы несознательность современных политиков и управляемой ими толпы их не уничтожила.
Операция стала ещё и проверкой блока на сплочённость. Внешним игрокам по сути предложили поучаствовать во внутриэлитном конфликте. Здесь следует учесть высказанные многими сомнения в основаниях для ввода контингента, поскольку президент Казахстана заявил о необходимости отражать атаки неизвестно откуда взявшихся и неизвестно куда пропавших 20 тысяч «международных террористов».
При этом в расположенном всего в нескольких часах езды от Алма-Аты Бишкеке изначально воспринимали идею ввода войск в Казахстан не слишком тепло. Принять решение об отправке скромного контингента в 150 человек удалось только со второго раза — в первый день в парламенте просто не собрался кворум, что вряд ли можно назвать случайностью. Призывать население с пониманием отнестись к решению пришлось самому президенту Жапарову. Оставила неприятный след и история с известным киргизским пианистом, который приехал в Алма-Ату на гастроли, но оказался задержан. В эфире телеканала Qazaqstan он заявил, что приехал участвовать в беспорядках за вознаграждение в 200 долларов. Когда после вмешательства МИД, спецслужб и даже администрации президента Киргизии его удалось вернуть в Бишкек, он рассказал, что оговорить себя ему советовали сокамерники — якобы это приведёт к быстрой депортации. Но вполне вероятно, что и это ложь, а на месте сокамерников были не слишком порядочные казахстанские следователи. Но говорить об этом было бы не по-союзнически.
Немалое недовольство ощущалось и в Армении, хотя там его деликатно не показывали. Причина проста — как тюркская страна Казахстан много говорил о дружбе с заклятыми врагами Еревана — Турцией и Азербайджаном. А буквально два месяца назад Токаев поздравлял Алиева с годовщиной окончания второй карабахской войны — «с национальным праздником, знаменующим восстановление территориальной целостности Азербайджана в соответствии с Уставом Организации Объединённых Наций и резолюциями Совета Безопасности ООН».
К тому же решение Токаева пригласить силы ОДКБ весьма резко критиковали в турецкой и азербайджанской прессе, выставляя его чуть ли не предателем тюркского единства. Но исполнить мечту турецких националистов и обратиться вместо России к Турции власти Казахстана не могли хотя бы по формальным причинам, не говоря уже о политической целесообразности. Организация тюркских государств, которая решила провести министерскую встречу по Казахстану сразу после саммита ОДКБ, попросту не имеет никаких военных структур. О необходимости их создания заговорили, но это вряд ли возможно, учитывая что Турция — член НАТО, а Казахстан и Киргизия — ОДКБ.
Не к чему придраться
Хотя в огромный Казахстан были отправлены всего 2030 военнослужащих из пяти стран ОДКБ, а в крошечный Карабах — 3000, и только из России, сравнивать эти две миротворческие миссии всё же можно. Именно для того, чтобы отметить ряд важных отличий, раскрывающих истинные цели операции.
С самого начала пребывания российских миротворцев в Карабахе об их действиях говорилось публично. Пресс-служба миссии завела Telegram-канал, в котором публикуются ежедневные сводки хороших новостей (миротворцы раздали гуманитарную помощь, приняли роды в экстренной ситуации и отпраздновали Рождество), а работающие на месте журналисты, особенно азербайджанские, постоянно пишут что-то скандальное. Например, что россиян обвиняют, что они закрывают глаза на переброску в Карабах армянских солдат или иранских бензовозов, которые доставляют топливо для военной техники. Но и хорошие, и плохие новости говорят о том, что миротворцы что-то делают и принимают спорные решения.
А вот о действиях контингента ОДКБ в Казахстане, как было сказано выше, неизвестно ни плохого, ни хорошего. Но именно этот информационный вакуум создал ситуацию, когда поводов для критики миссии нет. Кроме максимально общих: что она не имела реальных оснований с точки зрения безопасности, зато служила вполне ясным политическим сигналом.
Сделай то же самое Лукашенко — ему тут же предъявили бы крайне сомнительную победу на выборах и обвинили в узурпации власти. А легитимность Токаева не может оспорить даже США, и единственное, что им остаётся, — требовать объяснений, для чего именно он пригласил силы ОДКБ. Но ответ на подобные вопросы что у Москвы, что у Нур-Султана (который, по всей видимости, снова станет Астаной), что у Минска прост: «Это суверенное решение президентов пяти стран-союзниц, а вы просто империалисты и русофобы».
В сохранении этой легитимности главная выгода президента Казахстана от прошедшей операции. Он заручился зримой поддержкой как минимум пяти соседних стран, включая Россию. Поэтому цели миссии можно даже назвать психологическими и дипломатическими, а не военными. К тому же пригласив силы ОДКБ, Токаев сразу же успокоил Москву, что геополитический курс останется неизменным. Тем более что заявления российских политиков, что «территория Казахстана — это большой подарок со стороны России», казахские власти хорошо помнят.
Скептики, конечно, скажут, что Россия потребует за это кусок казахстанского суверенитета или другие важные уступки: признать Крым, вернуть кириллицу или сделать русский язык государственным, а не официальным, как сейчас.
Но у Москвы нет особенных поводов действовать столь резко. Хотя бы потому, что это нивелирует образцовость прошедшей операции, которую можно продавать и внутренней, и внешней аудитории. При этом, несмотря на звучащие в пропаганде опасения, что Казахстан может начать серьёзно сближаться с Анкарой или того хуже — Вашингтоном, на самом деле правительство Токаева просто не может стать антироссийским, как не смогло правительство Пашиняна. К тому же после ухода США из Афганистана сфер для взаимодействия с республиками Центральной Азии у Вашингтона меньше — транзит для американских грузов больше не требуется. Вспомнить могут разве что о скандальных биолабораториях, которые периодически вызывают опасения у Лаврова.
ОДКБ может поставить галочку о первой настоящей операции — к тому же одобренной всего за одну ночь, что позволяет парировать прежние обвинения организации в медлительности. А не оправдавшиеся опасения, что русские войска приходят надолго, превратятся в колкий аргумент для любых критиков: «Они не разбираются в ситуации, им лишь бы покричать». И справедливости ради стоит сказать, что после 5 января, когда Алма-Ату захватили неизвестные вооружённые люди, сравнения с Пражской весной действительно были не совсем уместны. Привычная концепция «восставший народ против жёстокого тирана» слишком упрощает то, что произошло в Казахстане, и арест главы Комитета национальной безопасности Карима Масимова подтверждает это, как и загадочные смерти других силовиков.
Новая воинственность
Использует ли ОДКБ возникший импульс и новый имидж для новых миссий, сказать сложно — в шести странах, входящих в блок, не так много возможностей для этого.
Можно сразу исключить применение ОДКБ в двух тлеющих конфликтах: армяно-азербайджанском и киргизо-таджикском. Потому что со всеми четырьмя странами, которые в них задействованы, у Москвы выстроены доверительные отношения, которые не хочется разрушать. Если Ильхам Алиев действительно где-то перегнёт палку в давлении на Ереван, ему проще позвонить и уговорить так не делать, чем перебрасывать на границу союзные войска, тем самым показывая, что Армения — обиженный друг, а Азербайджан — нарушитель спокойствия.
Едва ли помощь ОДКБ может реально потребоваться Белоруссии — уличные протесты там давно подавлены, а силовики полностью подконтрольны Александру Лукашенко.
Поэтому единственной страной, где вероятность повторения казахстанского сценария присутствует, но все равно невелика, — это Таджикистан. Тем более что сам президент Рахмон, выступая на онлайн-саммите, подчеркивал, что его страна — это стратегически важный рубеж. По его словам, в соседнем Афганистане, несмотря на обещания талибов бороться с терроризмом, растёт влияние местного филиала «Исламского государства»* — «Вилаят Хорасан»*, который насчитывает 6 тыс. бойцов, которые тренируются в 40 лагерях.
Но представить, что они нападут на Таджикистан просто так, сложно. Сначала в стране должна начаться нестабильность и опять же внутриэлитный конфликт. Что теоретически возможно, учитывая что в ближайший годы ожидается транзит власти от Эмомали Рахмона к его сыну Рустаму. А может быть, имеет место и попытка сепаратизма — недавние протесты в Горном Бадахшане показали, что забывать об особенностях этого региона нельзя.
Но судя по всему, казахстанский прецедент попытаются использовать в других целях. Отметив успех прошедшей миссии, в экспертных и политических кругах тут же говорили о возможности вернуть в блок Узбекистан. Буквально в октябре, во время президентских выборов глава МИД этой страны Абдулазиз Камилов ясно дал понять, что Ташкент не видит в этом особого смысла. Но риторику Александра Лукашенко о том, что именно Узбекистан должен особенно внимательно выучить урок соседа, не оставляет других интерпретаций.
Даже если Узбекистан не вернётся в блок, а лишь подпишет какое-нибудь декоративное соглашение о партнёрстве, в Москве это обязательно интерпретируют как большую победу. А может быть, парламент Узбекистана сделают наблюдателем при блоке — такую возможность как раз разработали в прошлом году.
Короткий вывод, который можно сделать из первой неучебной операции ОДКБ — что по сигналу из Москвы этот институт может работать оперативно, как и требуется в условиях реальной угрозы. Военно-транспортная авиация стран-союзниц (часто с решающей поддержкой России) может за сутки перебросить несколько тысяч человек в нужную точку, что тоже было сделано без подготовки. Если бы на месте пришлось воевать против другой армии, можно было бы проверить ещё и слаженность командования — но к счастью, обошлось без этого.
Выходит, что единственные уязвимости ОДКБ — политические, и они не критичны. Теоретически недовольство в одной из стран из-за участия в какой-нибудь авантюре целым блоком представить можно. Но решения в ОДКБ принимают только лидеры, а все лидеры в блоке крепко держат власть в своих руках. Если ещё недавно из шести стран парламентскими республиками были две — Киргизия и Армения, то теперь осталась одна, а вскоре может не остаться ни одной, потому что армянскую конституцию готовятся вновь переписать.
К тому же обманываться, что ОДКБ — это блок равных союзников, не стоит. Эта организация всегда была зонтиком для целей России, и если кто и мог в чём-то возразить Москве, то это как раз Казахстан, лидер которого теперь в долгу за своё спасение.
Называть случай Казахстана каким-то историческим укреплением позиций России на постсоветском пространстве не стоит — эти позиции и были сильны, и при случае Москва может решительно действовать и без союзников. Но если всё-таки получается их привлечь, эффект получается лучше с международно-правовой и дипломатической точек зрения. Шесть стран, некоторые из которых имеют весьма неплохие отношения с Западом, сложнее обвинить в незаконной интервенции. Тем более если дело происходит на территории одной из них и с приглашения признанного правительства.
Но с другой стороны, созданный Казахстаном прецедент можно счесть и опасным. Если отбросить маловероятные сценарии, при которых противником на поле боя оказываются Турция, Китай или НАТО, то получается, что ОДКБ — это инструмент для борьбы с террористами, которые на просторах постсоветского пространства могут быть как настоящими, так и назначенными.
Кирилл Кривошеев, корреспондент газеты «Коммерсант»
* «Аль-Каида», «Исламское государство», «Исламское государство» — «Вилаят Хорасан» — организации признаны в России террористическими, деятельность запрещена.
