Власти Таджикистана были вынуждены ввести ограничения на обеспечение населения электричеством. Это связано с резким снижением уровня воды на водохранилищах гидроэлектростанций республики. Помимо этого, страна прекратила поставку электроэнергии в соседние Узбекистан и Афганистан. Всё это вновь делает актуальным вопрос решения проблем водообеспечения в Центральной Азии. Душанбе и Ташкент уже давно обсуждают ряд совместных проектов в этой сфере, но ощутимого прогресса не наблюдается. Эксперты связывают это с недостаточной готовностью двух столиц к кооперации. Нынешний кризис, однако, может переломить этот негативный тренд.
Вопрос обеспечения водными ресурсами — и как следствие электричеством — остаётся одним из самых актуальных в двусторонних отношениях Таджикистана и Узбекистана. Ещё в 2018-м президенты Эмомали Рахмон и Шавкат Мирзиёев подписали в Ташкенте договор о стратегическом сотрудничестве, предполагающий совместное строительство на таджикской территории двух гидроэлектростанций (ГЭС). Однако за прошедшие два года практических мер по реализации соглашения так и не было принято: стороны продолжают переговоры, последний раунд которых состоялся в минувшем январе. По данным Министерства энергетики Узбекистана, сперва планируется построить Яванскую ГЭС, стоимость которой оценивается в $282 млн, а затем — станцию на реке Фандарья ($270 млн).
Среди проблем, возникающих на пути воплощения этих амбициозных проектов, не только денежная — без привлечения сторонних инвестиций ни Душанбе, ни Ташкент строительство не оплатят, — но и организационная, а именно поиск подрядчиков. Кроме того, у таджикской стороны до сих пор нет возможности полностью ввести в эксплуатацию крупнейшую в стране Рогунскую ГЭС. Первый из шести агрегатов станции был запущен в 2018-м, второй — спустя год, после чего финансирование иссякло.
Нынешний кризис — серьёзный вызов для властей Таджикистана. С 2017 года страна бесперебойно и неограниченно обеспечивала себя электроэнергией, даже экспортируя часть в Узбекистан и Афганистан. Сейчас же впервые за три года вновь введены ограничения, а Душанбе досрочно прекратил исполнение обязательств по международным договорам. Власти объясняют свой шаг падением уровня воды в хранилищах и необходимостью экономить электроэнергию сейчас, чтобы избежать проблем в зимний период.
Однако сама по себе экономия, разумеется, не может стать полноценным решением в долгосрочной перспективе. Узбекистан, в свою очередь, уже начал закупать электроэнергию у Туркмении, но и этот манёвр не выглядит как панацея: от нехватки осадков страдает весь регион, и вопрос времени, насколько долго удастся перераспределять энергию из разных стран.
В итоге вопрос наращивания мощностей путём реализации новых совместных проектов опять обретает актуальность. Поле для достижения компромисса по ГЭС у Душанбе и Ташкента существует — не только по экономическим соображениям, но и в силу политических причин, отметил в разговоре с NEWS.ru старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Андрей Грозин. Обе стороны заинтересованы в сохранении позитивного формата сотрудничества, который сложился после смены власти в Узбекистане. И проекты станций во многом были инициированы именно исходя из политической ситуации.
Но нынешний кризис высвечивает и иную проблему — целесообразность возведения новых ГЭС. Не исключено, что сейчас под вопросом окажется и дальнейший ввод в эксплуатацию агрегатов Рогунской станции. Климатические изменения заставляют сомневаться в возможности реализации крупных проектов. Если цепь маловодных лет продолжится, регион через два-три десятилетия столкнётся с серьёзными проблемами. Помочь способно кооперирование усилий, но, к сожалению, пока центральноазиатские государства в плане создания единого энергетического контура не продвинулись. Мы видим здесь превалирование национальных эгоистичных соображений над общими региональными.
