«Этот день мы приближали, как могли» — строка из знаменитой песни, написанной Владимиром Харитоновым. Советские люди боролись с иноземными захватчиками беспощадно и самоотверженно. Те, кому удавалось сохранить жизнь, часто теряли здоровье. Искалеченные бойцы продолжали воевать и совершать подвиги, демонстрируя чудеса адаптационных возможностей организма. News.ru собрал истории воинов. Они были серьёзно ранены, выжили и продолжили защищать Родину.
Счастливое небытие
Война застала Евдокима Фёдоровича Зуева уже в зрелом возрасте. Когда войска Гитлера вторглись в Советский Союз, ему было 39 лет. Мужчина работал на заводе «Запорожсталь». Предприятие начали эвакуировать, но в пути эшелоны разбомбили. Всех уцелевших оправили на фронт. Евдоким Фёдорович воевал в составе 1-го Украинского фронта в звании рядового.
До конца жизни ветеран помнил ту страшную ночь. Его роту окружили враги. Командира убили, а всех живых бойцов взяли в плен. Во время боя Евдокима Фёдоровича ранило. Осколок фугасной бомбы попал ему в бедро. Всё оказалось серьёзно — из ноги текла кровь, он слабел на глазах. Но назваться больным означало расстрел на месте. Обессиленные люди немцам не нужны.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
В первую же ночь в плену случилось непредвиденное. Начался артобстрел. Снаряд попал в то здание, где были раненые. Все, кто смог подняться, попытались укрыться в лесу. Побежал и Евдоким Фёдорович, опять превозмогая невыносимую боль. Это было в его характере.
Немцы не могли даже подумать, что с таким ранением можно было попытаться сбежать.
С собаками начали искать. Дедушка рассказывал, что слышал их лай и немецкую речь, но был уже практически без сознания. У него началось заражение, поднялась высокая температура, — рассказывает родственница фронтовика Анастасия Филатова.
Тяжёлое ранение спасло жизнь Евдокиму Фёдоровичу. Когда оккупанты обнаружили беглого пленного, он лежал лицом вниз. Чтобы проверить жив он или нет, один из иноземцев ткнул его штыком в рану. Но лежавший в глубоком забытье солдат не почувствовал боли. Нашли полумёртвого бойца партизаны и отвезли в госпиталь. Евдоким Фёдорович чудом не лишился ноги. Когда врач срезал ткани, обнаружил в ране полчища червей.
Не успел Евдоким Фёдорович полностью восстановиться, как через пару недель пришлось снова вернуться на фронт. Фашисты вторглись в Запорожье. Солдат с трудом ходил после ранения. Его оправили работать в депо, где недавно пережитый ад повторился вновь. Машинист не заметил бойца и обварил его горячим паром.
Проверяя что-то, он наклонился, и в это время машинист спустил пар. Этим паром и обварило дедушку. Он был полностью по пояс забинтован. Очень долго лежал, — вспоминает Анастасия Филатова.
Долгие месяцы Евдоким Фёдорович провёл в больничной палате. Серьёзные ожоги, помноженные на старые травмы, надолго выбили из колеи. Из госпиталя боец снова оправился на фронт. И опять шальная пуля и серьёзное ранение. Об этом эпизоде ветеран родственникам почти не рассказывал. Он не любил расспросы о сражениях и предпочитал отмалчиваться.
После войны у Евдокима Фёдоровича и его супруги Веры Герасимовны родилась дочь. Родители называли её «позднее нежданное счастье», ведь девочки рождаются к миру.
Как обмануть смерть
Василия Андреевича Ивкучева мобилизовали на фронт, когда ему было 26 лет. Молодой мужчина работал в колхозе. Он был женат и воспитывал троих дочерей. Василий Андреевич воевал в 1217-м стрелковом полку и в 367-й стрелковой дивизии Карельского фронта в звании младшего сержанта.
Василий Андреевич не любил, когда его расспрашивали о войне. Особенно о шраме на левой лопатке. Он всегда отводил глаза и переводил разговор на другую тему. То ли пуля, то ли осколок мины навечно оставили след на теле бойца. Было известно, что рана чуть было не оказалась смертельной. Ещё несколько миллиметров — и в сердце. Это память о бое на Карельском фронте.
Тогда же Василий Андреевич получил сильные ожоги. Смелый хирург в военном госпитале решился применить инновационный по тем временам метод — пересадку кожи от трупа живому человеку. Его практиковал во время Великой Отечественной войны советский хирург Николай Бурденко. Не всегда ткани приживались, но Василию Андреевичу вновь повезло. Фронтовик всегда говорил: отдал бы многое, чтобы узнать имя бойца, кому он обязан здоровьем.
Всю жизнь он помнил хмурый октябрьский день 1944 года. Тогда младший сержант Ивкучев совершил два подвига. Оба могли стоить ему жизни, но судьба оказалась благосклонна к отцу трёх дочек.
Дедушка огнём своего миномёта с риском угрозы для собственной жизни уничтожил 4 пулемёта противника, мешавшие продвижению русских стрелковых подразделений, выдвигаясь на 150–200 метров к противнику, — рассказывает его внучка Валентина Страхова.
Затем при налёте авиации врага он телом прикрыл от авиабомб командира своего взвода. Каким-то чудом осколки не попали в него самого. За этот поступок Василий Андреевич и получил медаль «За отвагу». Также он имел медали «За оборону Советского Заполярья» и «За победу над Германией».
Дедушка был очень ответственным, сильным, строгим, но справедливым человеком. Для него всегда было принципиально: сделать дело качественно и хорошо, иначе нечего и браться за него, — характеризует фронтовика внучка.
В мирное время Василий Андреевич так же достиг успехов. Работал председателем Чупровского сельпо, затем председателем колхоза «Красная заря». Умер фронтовик в 70 лет. Родные говорят, что в последние годы давали о себе знать боевые раны.
Выжить после смертельного ранения
Когда началась война, Константину Игнатьевичу Драгуну было 18 лет. Он учился в железнодорожном училище. Первый год трудился в тылу, а потом его призвали на фронт. В составе 65-й армии генерала Батова молодого бойца переправили в город Сталинград.
Так вчерашний школьник оказался практически в эпицентре боевых действий. Он попал в печально известный «сталинградский котёл» — линию фронта, территория вокруг которой замкнута противником.
Я — белорус, блондинчиком тогда был, меня ещё звали Костя-Белявый. Каждое утро начиналось с вопроса: «Ну что, белявый, не подстрелили тебя? А то такого светлого издалека видно!» А я молодой был, вёрткий, пригнусь и прыг-скок из одного окопа в другой, прыг-скок и прополз под проволокой, — передает слова дедушки его внучка Ольга Завада.
Но однажды юркий молодой боец не успел спрятаться. Ему снайпер попался очень меткий. Как сказано в документах: он получил слепое осколочное ранение шеи с повреждением левой сонной артерии. Кровь молодого солдата мгновенно залила свежую униформу.
Хирург мельком глянул на рану, попытался прощупать пульс. Сердцебиения не было. Врач решил не рисковать и заняться более перспективными ранеными. Помощник старого доктора возмутился: ещё чего! Надо пытаться спасти, такой молодой! Быстро вдев нитку в иголку, он наскоро зашил рану. Главное было — остановить кровотечение.
Это была очередная победа моего прадедушки. Его победа, победа помощника хирурга, оставшегося для него безымянным. Мой прадедушка выжил с ранением, смертность от которого составляла более 70%, — рассказывает его внучка.
Константин Игнатьевич спустя год получил ещё одно ранение в правую ногу с повреждением кости. Но в этот раз оно оказалось не таким серьёзным. За пару месяцев боец восстановился и вновь оправился на фронт. Домой Константин Драгун вернулся в марте 1947 года. С четырьмя боевыми медалями, среди которых были «За освобождение Варшавы» и «За оборону Сталинграда».